Гульнара Зайнетдинова: "В мире сейчас пандемия аллергии"

Детский аллерголог с 36-летним стажем — о том, можно ли вылечить аллергию, в чем ее коварство и какие вокруг нее есть мифы

Гульнара Мукарьямовна Зайнетдинова — детский аллерголог, иммунолог с 36-летним стажем. В Детской республиканской клинической больнице Татарстана она заведует аллергологическим отделением, а в республике является главным внештатным специалистом — детским аллергологом Минздрава. За минувшие годы аллергология сделала огромный шаг вперед, это быстрорастущая и развивающаяся специальность. Современные препараты позволяют снимать даже астматические симптомы у аллергичных детей, но каждый случай требует подробного разбора и вдумчивого подхода. В чем провинились шоколад и апельсин, что не так в козьем молоке, почему при аллергии на пыльцу нельзя париться в бане, как лечат аллергию сегодня — в портрете доктора в "Реальном времени". А еще важные советы для родителей: как не пропустить симптомы развивающейся аллергии у своего ребенка.

"Надо разбить проблему на несколько маленьких задач"

По собственному признанию Гульнары Зайнетдиновой, в свое время она выбрала специализироваться на аллергологии, потому что в конце восьмидесятых годов это было относительно новое направление медицины, в котором оставалось множество белых пятен. Нашей героине было интересно заняться этим, и вместе с интенсивно развивающейся отраслью медицины она всю жизнь развивается в профессии и сама.

Желание стать врачом возникло у нашей героини с детства. Медицина на протяжении двух поколений сопровождала жизнь ее семьи. Фармацевтом была бабушка, служила в военной медицине всю войну — так получилось, что из всей большой семьи именно бабушку первой призвали на службу. Ее дочке (маме нашей героини) был на тот момент всего год. В военном госпитале служила и бабушкина сестра — она окончила войну начальником госпиталя.

Врачом был папа Гульнары Мукарьямовны, доктором-невропатологом стала и ее сестра. Словом, детство и взросление в медицинской династии большого выбора девушке не оставили. В 1989 году она окончила Казанский государственный медицинский институт. А в 1990-м пришла работать в ДРКБ Татарстана — и остается здесь уже тридцать шесть лет!

Интересный факт: Казань — первый город в СССР, где зародилась аллергология как медицинская специализация. Первая в стране кафедра аллергологии открылась в ГИДУВе на базе городской больницы №12 в 1970 году. Москва, Ленинград, другие города были уже позже. В середине восьмидесятых кафедра клинической иммунологии и аллергологии открылась и в медицинском институте. В студенческий научный кружок по аллергологии ходила студенткой Гульнара Мукарьямовна, там она и обнаружила в себе интерес к этой специальности. Ее наставницей, педагогом была профессор Вера Николаевна Цибулькина, которая заведовала кафедрой со дня ее основания до 2017 года. В 2006-м под ее руководством наша героиня защитила кандидатскую диссертацию.

Гульнара Мукарьямовна вспоминает мудрые советы своей наставницы, которая дала ей не только научную базу, но и много житейской мудрости.

— "Нельзя смотреть на проблему целиком, глобально. Надо разбить ее на несколько небольших задач и ставить перед собой маленькие цели. Достигла одной, планируешь следующую", — учила меня она. Это и в жизни теперь мой принцип! — вспоминает Гульнара Зайнетдинова.

"Не люблю, когда с ходу говорят, что все понятно"

В 1990-м, когда наша героиня пришла работать в ДРКБ аллергологом-иммунологом, профильного отделения еще не было. Было отделение детей дошкольного возраста, в котором были аллергологические койки. Со временем отделение все-таки выделили в общей структуре больницы. В стационаре сейчас 34 обычных койки и пять дневных. Сюда госпитализируют детей со сложными аллергиями, с теми, которые не дают ответа при амбулаторном лечении; либо требующие дополнительной диагностики; либо нуждающиеся в ускоренной аллерген-специфической иммунотерапии (когда доза аллергена очень быстро наращивается).

В год через круглосуточные койки отделения проходят 1 100—1 200 детей со всей республики, через дневной стационар — еще около 200.

— Аллергология — это одна из быстроразвивающихся специальностей медицины. И за те годы, что я работаю, она колоссально продвинулась. Когда мы начинали работать, доступные препараты можно было пересчитать на пальцах одной руки. Сейчас же у нас огромный спектр лекарств, появление многих из них — прорывной шаг в медицине. К нам раньше поступало больше детей с обструкциями дыхательных путей, и поэтому даже врачи других отделений дежурили у нас не особенно охотно. А сейчас наше отделение считается спокойным, — вспоминает Гульнара Мукарьямовна, как развивалась аллергология в Татарстане.

И параллельно с развитием своей сложной науки развивалась в профессии и она сама. Доктор признается: ей нравится "распутывать" сложный клубок симптомов, искать ответы на "подвисшие" вопросы, пытаться понять, как помочь ребенку и что с ним происходит. Она очень не любит, когда кто-то уверенно говорит: "Здесь сразу все понятно".

— Не люблю, когда с ходу говорят, что все понятно. Я считаю, что это неправильно, ведь сложность может возникнуть на любом этапе. Каждый пациент заставляет задуматься. Меня как-то раз спросили, когда я начала свободно ориентироваться в своей специальности. И я ответила: к сорока годам. Только к этому возрасту я осознала, что хорошо разбираюсь в том, чем с молодости занимаюсь, — улыбается доктор.

Врачи поколения Гульнары Мукарьямовны учились еще в доинтернетную эпоху. Без карманных смартфонов и настольных компьютеров они входили в профессию. Их главными помощниками были педагоги (и молодые врачи первые годы работали, не выпуская из рук своих блокнотов с записями из интернатуры) и, конечно же, книги. Было огромной удачей купить переводной учебник. Серьезный ресурс обучения давали выездные курсы (и конспекты, которые делала на них наша героиня, перечитывали потом всем отделением).

— Сейчас молодым врачам начинать проще. Во-первых, этому способствует работа с клиническими рекомендациями. Кто-то считает их признаком излишней зарегулированности. Но ведь над их разработкой трудятся не последние специалисты — ведущие врачи России это делают! Это аккумулированный опыт всего медицинского сообщества. В клинических рекомендациях, если внимательно их читать, можно найти ответ на любой вопрос. Кого госпитализировать, какое обследование провести, с чего начать, на что обращать внимание… Когда мы начинали работать, мы все это нащупывали вслепую. А сейчас это большое подспорье, уже готовое! — объясняет Гульнара Мукарьямовна.

Мы спрашиваем: а что делать с теми пациентами, которые не укладываются в общую картину, выдавая странную симптоматику или "неконвенционально" реагируя на терапию? Она удивляется вопросу и в свою очередь спрашивает нас:

— А для чего же тогда коллектив нужен? Гениальных людей нет. А коллективное творчество позволяет решить многие вопросы. Кроме того, мы работаем еще и в тандеме с кафедрой аллергологии КГМУ (у нас в отделении находится их учебная база). Поэтому любой сложный случай или реанимацию мы можем обсудить, проконсультироваться с нашими профессорами. Ведь одна голова хорошо, две — лучше, но иногда бывает, что двух недостаточно. В таких случаях мы обращаемся в федеральные центры. Благо сейчас, когда выросла скорость передачи информации, когда к ней есть постоянный доступ и средства современной связи, все это возможно.

Советы молодым родителям

Гульнара Мукарьямовна объясняет, в каком случае родители должны насторожиться и идти к аллергологу на прием:

— Во-первых, если у ребенка крапивница постоянно возникает и приобретает хроническое течение больше чем на шесть недель. Во-вторых, обязательно проверить восприимчивость к аллергенам, если есть аллергическая наследственность — причем не обязательно астма, но и аллергический ринит, и аллергический дерматит. Потому что генетическая передача склонности к аллергии прослеживается. В-третьих, повод обратиться к аллергологу — ночные эпизоды кашля с дистанционными свистами. Свист при вдохе во время приступов кашля может быть одним из грозных предвестников астмы, так что его пропускать нельзя ни в коем случае.

А вот если ребенок начал часто кашлять, сопливить или покрываться крапивницей, когда пошел в детский сад, здесь доктор советует подождать и не паниковать. Вовсе не факт, что у него аллергия — скорее всего, это просто период адаптации к новой среде.

По приходе к врачу нужно подробно рассказать ему все особенности питания и образа жизни ребенка, ведь правильно собранный анамнез — залог удачного лечения. Доктор определяет спектр возможных аллергенов. К примеру, если предполагается пищевая аллергия — назначается анализ. И если предположение доктора подтверждается, для начала ребенку назначается диета, исключающая аллерген, определяется и тактика дальнейшего лечения. Если же гипотеза не подтверждается — аллерген продолжают искать.

В случае непищевой аллергии (к примеру, на пыльцу) исключаются те продукты, которые вызывают ассоциированный с этим аллергеном оральный аллергический синдром (о нем см. ниже в тексте). Например, если мы подозреваем аллергию на пыльцу полыни, исключить нужно будет арбуз, семечки, халву, нерафинированное подсолнечное масло, фиточаи. Потому что это будет способствовать усилению симптомов аллергии на пыльцу. Исключить следует даже самые странные на первый взгляд вещи: например, парение в бане. Потому что веник-то березовый.

— Более того, врач на приеме, в зависимости от того, на что у ребенка аллергия, пропишет ему подробные рекомендации, иногда включающие даже время, когда ему можно гулять! К примеру, если у нас пыльцевая аллергия — значит, гулять рекомендуем ближе к вечеру, вблизи водоемов (а лучше вообще после дождя), в очках (чтоб защитить слизистую глаз от аллергена), дома нужно держать окна закрытыми, а для носа купить респираторы-невидимки, — перечисляет Гульнара Мукарьямовна. — А по завершении сезона цветения вместе с врачом вы подтвердите спектр молекул-аллергенов, и вам будет назначена аллерген-специфическая иммунотерапия.

Главная задача аллергологии — сделать так, чтобы организм не реагировал на аллерген

Колоссально изменилась с тех пор и диагностика: когда начинали работать, ориентировались больше на тесты с помощью диагностического введения в рацион тех или иных пищевых продуктов, чтобы определить, на что организм дает ответ в виде аллергии. А теперь казанские аллергологи работают по современным мировым стандартам — у нас используется молекулярная диагностика. Это метод выявления аллергии, который определяет наличие специфических антител IgE к отдельной молекуле аллергена, а не только к продукту, который его содержит. Это позволяет более точно определить источник аллергии, оценить степень ее тяжести и предсказать эффективность лечения — в частности, аллерген-специфической иммунотерапии (АСИТ).

Приведем простой пример: "аллергия на молоко" — общеупотребительное понятие. Причем это молоко — самый частый аллерген детского возраста. Но молекулярная диагностика позволяет выделить, на какой именно из молочных белков реагирует организм. И если, например, аллергеном является бета-лактоглобулин, то подбирается одно лечение. А если "спусковым крючком" аллергии является казеин — другое. Раньше такие подробные анализы были аллергологам недоступны. А сейчас они делаются на первой линии исследования.

Что же такое аллергия? Объясняя простыми словами, это иммунная реакция организма на то, на что в норме он реагировать не должен. Вообще, одна из главных задач аллергологии не только снять симптомы аллергии, но и научить организм воспринимать аллерген спокойно, без реакций. Помочь выработать организму толерантность, невосприимчивость к аллергенам. Для этого проводится аллерген-специфическая иммунотерапия, смысл которой заключается в постепенном введении в организм очень маленьких доз аллергена.

Проявляется аллергия множеством различных состояний. Это может быть крапивница, атопический дерматит, астма и другие серьезные состояния. Для детей у врачей есть и понятие "атопический марш", который начинается в раннем возрасте в виде атопического дерматита, к нему потом добавляются респираторные признаки, аллергический ринит, который в дальнейшем может перейти в бронхиальную астму. Считается, что единственный способ остановить это прогрессирование — проведение аллерген-специфической иммунотерапии.

У детей, как объясняет нам Гульнара Мукарьямовна, 80—90% бронхиальной астмы — аллергического генеза. На первом месте среди возбудителей аллергической астмы — домашняя пыль и пылевые клещи.

— Но существует аллерген-специфическая иммунотерапия от аллергии на пылевых клещей. И мы можем при легкой или средне контролируемой астме вывести пациентов в нормальное состояние, — обнадеживает наша героиня. — Говоря в целом, более современные, более стандартизованные препараты часто позволяют добиться ремиссии. После аллерген-специфической иммунотерапии эффект может сохраняться многие годы. Впрочем, каждый случай индивидуален, поэтому с каждым пациентом мы ведем отдельную работу.

"Сочувствую каждому пациенту. Они же люди!"

Видя сложного пациента, Гульнара Мукарьямовна сначала отключает эмоции: ей нужно работать. Надо понять, в чем здесь подвох, как помочь ребенку, договориться с его организмом и иммунной системой. Поэтому работа всегда первична. Но доктор признается: 36 лет отработав с детьми, она до сих пор продолжает их жалеть.

— Конечно, я им сочувствую. Каждому из них. Они же люди! — говорит она.

А вот если родители пациентов не соблюдают предложенный план лечения, не выполняют рекомендации и действуют по собственному наитию — доктор с ними строго разговаривает. Гульнара Мукарьямовна подает себя сдержанно, тон имеет суховатый, поэтому в ее строгость веришь как-то сразу. Но под этой суровой оболочкой есть все: и сострадание, и любовь к чужим детям, и досада на родителей, которые исполняют свои обязанности не так, как должны бы.

— Поэтому говорю строго. Ведь если я продолжу сюсюкать — там ничего не изменится. И когда я вижу, что ребенком не занимаются или занимаются не так, как нужно, у меня поднимается большая досада, — признается доктор.

Замечает Гульнара Мукарьямовна и общее снижение уважения к врачебной профессии — редко, но все же сталкивается с проявлениями нетактичности, некорректности со стороны родителей пациентов. Однако сглаживать она и доктора из ее коллектива стараются даже самые острые ситуации. Потому что главное — помочь пациенту.

При этом в аллергологии особенно важна роль родителей, роль окружения ребенка в том, как проходит его лечение. Ведь большая часть этой работы проходит дома: и ограждение ребенка от встречи с аллергенами, и своевременный прием препаратов или ингаляций, и выстраивание правильного поведения. Комплаентность здесь жизненно необходима, и это не фигура речи, а буквальное условие:

— Если мама не заинтересована, если родители не помогают или недостаточно сознательно себя ведут — врач может хоть узлом весь завязаться. Но ничего не изменится. Поэтому каждый раз на приеме и я, и все наши врачи ведем долгие разговоры с родителями. С бесконечными объяснениями. Для этого, кстати, на прием у аллерголога заложено гораздо больше времени, чем у многих других узких специалистов, — объясняет Гульнара Мукарьямовна.

Если нужна терапия ингалятором при астме — доктор учит им пользоваться на приеме. Если речь идет об атопическом дерматите — медики подробно объясняют не только, как пить препараты, но и как ухаживать за кожей. Каждый родитель ребенка с аллергией обязан знать, что должно быть в аптечке на случай анафилаксии и как это применять. В случае бронхиальной астмы — назубок знать все градации тяжести проявления симптомов, чтобы не проморгать момент, когда необходимо срочно вызывать скорую помощь.

А сама наша героиня как главный внештатный специалист — детский аллерголог Минздрава РТ еще и ведет постоянное обучение специалистов в районных больницах, проводит семинары. Чтобы ни в одном уголке республики ребенок с аллергией не оставался забытым и лишенным медицинской помощи.

"Нелеченая аллергия чревата переходом в более тяжелую форму"

Доктор признается: сложнее всего работать с подростками, потому что они считают себя взрослыми, а на самом деле остаются несмышлеными детьми. Она вспоминает, сколько было случаев, которые могли бы стать трагичными и причиной которых был юношеский максимализм и отчаянное желание "быть как все".

— Я помню случай: мальчик-подросток лечился у нас от астмы с раннего возраста. Хороший мальчик, воспитанный, из интеллигентной семьи. И тут он вдруг средь бела дня попадает в реанимацию, а потом, разумеется, к нам. Мы в шоке, спрашиваем у него: как так получилось? Ингалятором-то пользовался? А он вдруг отвечает: "Нет, не пользовался. Хотел посмотреть, сколько выдержу без него". Очень плохо он, конечно, выходил из этого кризиса. На весь коридор слышно было, как он дышал… Но все окончилось хорошо, — вспоминает доктор.

А еще она с печалью рассказывает, как сложно бывает ее пациентам, когда те выходят во взрослую сеть (ведь многие диагнозы, та же астма, остаются с ними и во взрослом возрасте). Приводит еще один пример: очень тяжелый мальчик, которому много лет подбирали лечение и в итоге вывели на генно-инженерные препараты. Чтобы продолжать лечение после 18 лет, этот молодой человек должен был обратиться во взрослый стационар. Но по прошествии какого-то времени Гульнара Мукарьямовна не нашла его в базе получающих препарат. Она обеспокоилась, сама позвонила его семье, чтобы напомнить о необходимости продолжать лечение. И получила ответ от бабушки: "Никуда не пойдет, будет лечиться у участкового терапевта. Мне нужна его пенсия по инвалидности". Представить такое себе сложно, но это реальный случай. Этот пациент и по сей день живет в своем районе и наблюдается у участкового врача.

— При этом нелеченая аллергия, особенно проявляющаяся в форме астмы, чревата быстрым переходом в более тяжелую форму. Вот этот мальчик был такой тяжелый, потому что его не начали лечить вовремя, — с грустью в голосе говорит доктор.

"Чем лучше мы живем, тем чаще болеем аллергией"

В последние годы аллергия — очень распространенное заболевание. Поток маленьких пациентов аллергологического отделения не ослабевает. По приблизительной оценке, которую дает нам заведующая отделением, астмой аллергического генеза сегодня страдают 8—10% детей республики. Возможно, официальная статистика и меньше, но где-то аллергическая астма проходит под шифром "бронхит". По некоторым данным, половина населения всего земного шара хотя бы раз в жизни встречается с крапивницей — еще одной формой проявления аллергии.

Гульнара Мукарьямовна с тревогой говорит:

— Сейчас в мире пандемия аллергии. Начиная с прошлого века идет колоссальный рост количества больных аллергическими заболеваниями. Как у нас в России, так и по всему миру. Это связано со многими факторами. В том числе, как ни странно, с уменьшением инфекционной нагрузки. Чем лучше мы живем, чем более рафинированно мы питаемся, тем чаще мы болеем аллергией! Потому что в отсутствие возбудителей инфекционных заболеваний иммунная система, условно говоря, пытается чем-то себя занять — и направляет свои усилия либо на собственный же организм (так возникают аутоиммунные заболевания), либо на пищевые продукты или компоненты вдыхаемого воздуха, на которые в норме вообще не должна обращать никакого внимания.

Есть вокруг аллергии и много заблуждений. Например, наша героиня рассказывает, что цитрусовые и шоколад отнесены молвой к сильным аллергенам незаслуженно. По ее словам, они относятся не к аллергенам, а к гистаминолибераторам — это вещества, которые заставляют тучные клетки организма выбрасывать в кровь гистамин, вызывая реакции, сходные с аллергическими. Но это не истинная аллергия. Случается такое даже у здоровых детей. А вот если шоколад молочный — вот тут-то на него и может развиться аллергическая реакция, потому что молочный белок — один из сильнейших и самых распространенных истинных аллергенов.

"Мы можем разложить аллерген на отдельные молекулы"

— Когда речь заходит о тяжелой аллергии, вплоть до анафилаксии, многим на ум приходит лишь то, что это случается только на лекарственные препараты. На самом деле большую роль в этой проблеме играют пищевые продукты. А мы сейчас можем разложить аллерген на отдельные молекулы — и эти современные методы дают нам возможность предсказать, сможем ли мы ввести этот продукт хотя бы когда-нибудь в рацион ребенка. Мы можем смотреть динамику ответа организма на аллерген, можем что-то пробовать давать. Потому что очень долго ограничивать ребенка в питании — это не очень хорошая практика. Ведь если аллергия на один продукт — это одно. Но бывает ведь и так, что организм ребенка реагирует на целый спектр продуктов, и с этим нужно пытаться бороться, — рассказывает Гульнара Мукарьямовна.

Наша героиня перечисляет "большую семерку пищевых аллергенов": молоко, яйцо, рыба, морепродукты, пшеница, соя, орехи, арахис. То есть самые аллергенные продукты — по сути это те, которые должны стоять на столе каждый день, а вовсе не сакраментальные шоколад и цитрусовые!

Доктор объясняет: каждый пищевой продукт состоит из множества разных молекул. Аллергия может возникнуть к какой-то одной. Есть среди них очень опасные молекулы — аллергия к ним обычно жизнеугрожающая и сохраняется на всю жизнь. Но таких аллергенов немного. К примеру, среди четверки молочных белков самый опасный аллерген — казеин. Он термостабилен, его невозможно разрушить кипячением или пастеризацией.

Есть и менее опасные аллергены, к которым организм можно "приучить". Например, в молоке к таким относятся термонестабильные белки, например бета-лактоглобулин. При этом ребенку можно давать либо кисломолочные продукты, либо пастеризованное или прокипяченное молоко.

Такое приучение проводится только в стационаре, по микрошагам, по специально разработанным для этого правилам. В этом тоже помогает молекулярная диагностика: врачи отслеживают, как реагирует кровь, как вырабатываются специфические иммуноглобулины на аллерген. И если со временем показатели в ответ на воздействие аллергенов снижаются в два, три раза, значит, все идет хорошо, и можно малыми порциями вводить "проблемный" продукт в организм ребенка. Если же реакция продолжается, то спасет от аллергии только период элиминации — полного исключения продукта из рациона на длительный срок. Для кого-то такой срок длится шесть месяцев, а кто-то вынужден вычеркнуть продукт из своего меню на всю жизнь.

Впрочем, всегда можно подобрать замену — и аллергологи указывают на это родителям: ребенок не должен страдать от вынужденной диеты. Пшеничную муку (при подтвержденной аллергии) легко заменить рисовой, гречневой, кукурузной. Куриные яйца — на перепелиные. А вот замена коровьего молока на козье не работает, так что гипоаллергенность козьего молока — миф.

Доктор строго говорит:

— Никаких "диет до" не существует! Профилактической диеты, чтобы не развилась аллергия, не бывает — этот механизм работает не так.

"Наш Институт иммунологии готовит прорыв — вакцину от аллергии на березовую пыльцу"

В арсенале врачей в ДРКБ сейчас много препаратов для проведения аллерген-специфической терапии. Раньше ребенок длительно находился в стационаре, потому что лекарства были несовершенны. В конце двухтысячных годов в России появилась сублингвальная иммунотерапия. Потом фармакология поставляла все новые и новые препараты, включая биоинженерные.

Раньше у аллергологов в распоряжении были две группы препаратов: один — чтобы лечить собственно аллергию, а второй — снимает обострение. Теперь есть комбинированные лекарства, которые одновременно и постоянную базисную противовоспалительную терапию проводят, и расширяют бронхи (в случае аллергической астмы). Это позволяет носить с собой в кармане один ингалятор на все случаи жизни. Удобно? Еще бы!

— А сейчас наш Институт иммунологии готовит прорыв — вакцину от аллергии на березовую пыльцу, — рассказывает Гульнара Мукарьямовна. — Она уже проходит клинические исследования, и мы надеемся, что уже в ближайшие годы появится в арсенале аллергологов. Потребуется лишь пять инъекций, чтобы справиться с проявлениями аллергии на березовую пыльцу. Мы на нее очень рассчитываем — я слышала отзывы докторов, которые работают с этой вакциной на этапе клинических исследований. И они очень обнадеживающие.

Береза и полынь — два растения, которые стоят на первом месте по частоте аллергии на пыльцу. Она чаще всего проявляется риноконъюнктивальным синдромом: воспаляются слизистые оболочки глаз и носа. Глаза чешутся, из носа течет, пациент чихает, возникает отечность, бывает и кашель.

И тут в игру вступает коварство аллергии: оральный аллергический синдром. Суть его заключается в том, что бывают пищевые продукты, чьи молекулы похожи по форме на молекулы березовой пыльцы. Эта идентичность "обманывает" иммунную систему человека, у которого уже есть аллергия на березу. "Видя" похожие молекулы, она активируется и на них. В итоге организм реагирует и на яблоки, и на морковь, на орехи, на цитрусовые, на киви, черешню, абрикос и другие косточковые.

— Сейчас, когда мы лечим аллергию на березу, процентов на 80—90 можем убрать ее проявления. Но при этом сопутствующий оральный аллергический синдром у пациента остается в большинстве случаев. Только 20—25% пациентов избавляются от него (по неизвестным пока нам причинам). А вот вакцина, которую готовит Институт иммунологии, будет воздействовать и на эту сторону аллергического процесса, — говорит доктор.

Выходит, что готовящаяся вакцина будет тренировать иммунитет реагировать не только на молекулы аллергена, но и на все похожие на него молекулы!

"На первом месте среди лекарств, вызывающих аллергию, — антибиотики"

Ведутся и другие разработки, результатов которых российские аллергологи очень ждут. Например, ученые в России пытаются создать вакцину от аллергии на кошек. Пока справляться с ней очень сложно, и это может быть серьезной психологической травмой для ребенка: ему легче отказаться от какого-нибудь продукта, чем расстаться с любимым питомцем. Но пока, к сожалению, передавать своих пушистых друзей в другие семьи зачастую остается единственным способом справиться с удушающими приступами астмы и исключить влияние аллергена.

— Очень часто родители удивляются, что у ребенка аллергия на домашних животных. Зачастую они думают, что аллергия пищевая. И на первом приеме говорят нам, что, например, на шоколад или цитрусовые. А потом начинаешь с ними говорить, и выясняется, что в квартире живут кошка, две собаки и еще попугай в клетке сидит. Когда начинаешь подозревать, что аллергия, скорее всего, на кого-то из этого "домашнего зоопарка", родители, как правило, воспринимают это настороженно. Но потом, когда видят результаты лабораторной аллергологической диагностики, все встает на свои места.

Особняком стоит лекарственная аллергия, которая тоже очень нередка у детей. Гульнара Мукарьямовна рассказывает, что аллергологическое отделение всегда должно быть готово и к ней, ведь анафилактический шок как реакция на препараты в многопрофильном стационаре ДРКБ может произойти где угодно. Ведь здесь и хирургия, и реанимация, и множество соматических отделений. Так что доктора по всей клинике должны решать еще и эти вопросы: если у пациента отмечается реакция на какой-то препарат, его мало вычислить и убрать из листа назначений. Нужно еще и подобрать аналог с тем же действием, но не вызывающий аллергии…

— На первом месте среди лекарств, вызывающих аллергию, — антибиотики. Бывают тяжелые формы лекарственной аллергии, такие как синдром Лайелла, синдром Стивенса — Джонсона… Они все концентрируются сначала в реанимационном отделении, а потом эти детки переходят к нам, и мы доводим их до выздоровления, — объясняет врач.

Тонкостей в аллергологии множество. К примеру, доктор рассказывает про возрастные особенности: если видит на приеме малыша не старше двух лет — скорее всего, здесь будет пищевая аллергия. Ребенок, едва родившись, начинает встречаться с разными пищевыми продуктами — на них реакции первыми и возникают. По мере роста и взросления формируется аллергия к ингаляционным аллергенам: на кошку, на домашнюю пыль и т. д. В школьном возрасте, лет в 9—10, могут проявиться признаки аллергического ринита. Ближе к подростковому и юношескому возрасту появляется пыльцевая аллергия (хотя она в последние годы сильно помолодела).

"Мы то поколение, которое выросло в труде"

Гульнара Мукарьямовна много и увлеченно рассказывает о своей работе. Видно, что она влюблена в эту непростую специальность. И она это подтверждает:

— Конечно! Здесь же интересно! Каждый случай — это интересно. Ведь аллерголог ищет причину явления. Это же не просто таблеточку дал — и до свидания. И еще очень важно: я когда в какое-нибудь другое отделение схожу, потом прихожу и девчонкам говорю о том, как хорошо у нас работать. Потому что мы вылечиваем детей! Мы видим результат, который может сохраняться потом на долгие годы. Конечно, мы не можем гарантировать, что через какое-то время приступы не вернутся, но мы выпускаем во взрослую сеть пациентов, у которых по четыре, по пять лет астма о себе не напоминает! Длительная, стойкая ремиссия, которая не требует приема каких-то дополнительных препаратов — это ли не результат?

Доктор признается: а не любит она скандальных родителей пациентов. Все остальное, по ее мнению, можно легко пережить. И завал документации, и дефицит кадров, и большую нагрузку на врачей, и физическую усталость после тяжелой недели.

— Мы ведь люди дисциплинированные. Мы же то поколение, которое выросло в труде. И в понимании его важности. Надо — значит надо, — улыбается нам на прощание доктор.