Истории пациентов и условия: как живут люди в рехабе и что заставляет их обратиться за помощью

«В целом около 10 процентов прошедших программу в дальнейшем остаются трезвыми. Программа строится на психологической работе с пациентом: путем тренингов и разговоров зависимого учат преодолевать тягу. Первые три месяца уходят на то, чтобы найти индивидуальный подход к пациенту. Не каждый сразу осознает, что ему нужна реальная помощь, но спустя три месяца обычно им удается признать необходимость лечения», — рассказала консультант.

«Но мы не заставляем это делать. С помощью бытовых дел мы просто пытаемся взрастить в человеке ответственность за свои действия и самостоятельность. Обычно никто не сопротивляется, люди всегда выполняют бытовые задачи. К тому же всем хочется жить в чистоте. В центре избегают жестких методов и физического принуждения в процессе выздоровления, а выбирают гуманные методики, которые действительно могут повлиять на человека. Потому что уверены, что физическое воздействие в этом вопросе не поможет», — пояснила Алина.

«Кроме зарядок, медитаций и духовных практик, у нас нет других активностей. Но многие ходят в зал, потому что это хороший способ переключиться от навязчивых мыслей и дополнительно улучшить качество тела», — отметила собеседница «ВМ».

«До 45 лет я вообще ничего не употребляла, с алкоголем не дружила, от него меня тошнило, только курила. Но после рождения детей стало очень сложно жить, потому что муж попался непутевый. Пришлось самой организовать такси. За 2,5 года я "усыпала" область своими такси, задвигала тех, кто уже занимал эту нишу. Со связями у меня вообще никогда проблем не было: родилась я в 70-е, молодость пришлась на суровые 90-е, поэтому среди моих знакомых и бандиты, и депутаты», — рассказала пациентка.

«Я понимала, что уже очень сильно выгорела из-за того, что все тянула на себе. Я считала, что обязана была помочь всем. Хотя сейчас понимаю, что нужно было заниматься собой и семьей, но у меня синдром отличницы и чувство вины с малых лет. Потому что родители с пяти лет ко мне не обращались по имени. Последний развод (а всего у Юлии было 7 браков) меня добил. Три месяца я ничего не ела, лежала, думала о том, что делать. Я пыталась пить, но меня, как и прежде, от этого рвало. В момент, когда мне было особенно тяжело и дурно, ко мне подошел познакомиться парнишка в одном из кабаков. Симпатичный, подкачанный, вежливый. Отец — полковник полиции в отставке. Но было в нем что-то странное... Я подумала: либо он отсидел, либо кололся. Я пыталась его вылечить, моталась с ним по больницам и врачам, но он продолжал "торчать"», — поделилась Юля.

«Он сделал мне первый укол, чтобы вылечить больную спину, и тогда я почувствовала прилив энергии, ощутила, что теперь могу круглосуточно работать. Затем — семь лет употребления. У меня уже появилась система: через две недели. Поначалу организм отрицал наркотик, у меня было сильное головокружение, все плыло. Но через два месяца организм принял наркотик. Я насильно заставила его смириться, со временем я сожгла мышцы ягодиц и плечи полностью».

«Поначалу я воспринимала реальность иначе, делала все спокойно и рассудительно. При этом у меня были силы работать, я все успевала. Через 4,5 года поняла, что наркотик уже не обезболивает. Я стала полнеть, отказалась от всех работ по очереди и просто засела дома. Затем начались кражи — мне ведь нужны были деньги. Сначала магазинные. У меня даже была специальная сумка для краж. Затем переключилась и на дорогие бутики: спокойно выносила обувь, сумки за 180 тысяч рублей. Но один раз меня накрыли. А я из-за наркотиков уже вообще берегов не видела. Но дело все же замяли, потому что я вернула украденное», — вспоминает она.

«Больше туда не хотела. Во-вторых, не хотела наркотиков, потому что они поменяли меня как человека, сделали из меня зверя и опустили на самое дно. Друзей и подруг у меня не осталось, я отстранилась от всех — из-за измен, предательств, обманов. За семь лет приема наркотиков я неправильно вела себя с детьми. Да, они были накормлены, сыты, одеты, ходили в школу. Но я срывалась на них, была агрессивна, заставляла делать то, чего они не должны были. Я гнула и ломала их. В клинику я приехала сама, когда поняла, что мне уже с самой собой неинтересно. Я поняла, что умираю. У меня болело все, я закидывалась наркотиками, но мне уже не помогало. Тогда я начала молиться, чтобы у меня появился шанс».

«Я вела себя очень плохо. Меня выкручивало без таблеток, я ничего не ела, заходила на групповые занятия с боями, проявляла агрессию, издевалась, — призналась собеседница "ВМ". — Кстати, я заранее попрощалась с детьми, потому что думала, что попасть сюда — это дорога в один конец. Но оказалось не так: дорога сюда одна, а вот выход — на все четыре стороны. Я поняла, что теперь тяга останется со мной на всю жизнь, но мне нужно научиться с ней справляться».

«Я родился в маленьком городке Курской области. Родители мне многое позволяли, я этим пользовался. Считал, что учеба мне не нужна, так как я рос в 90-х, а в то время была популярна "блатная романтика". Так что я нашел себе друзей по интересам, связанных с криминалом. Алкоголь начал употреблять очень рано, потом в 12–13 лет уже стал принимать наркотики. Мне было всего около 15 лет, когда я впервые попробовал вколоть себе наркотик внутривенно. Эффект мне понравился. Я на него подсел. Очень быстро увлечение переросло в зависимость, начались страшные ломки. Я не мог встать утром и сделать привычные вещи без употребления наркотиков. Первая моя мысль после пробуждения всегда была одной: найти дозу», — рассказал он.

«В отношении меня завели уголовное дело, и я отсидел три года. После этого мировоззрение слегка изменилось, но я все равно вернулся к употреблению и алкоголю. Затем я попал за решетку еще раз. После освобождения на меня вышли друзья, с которыми я отбывал свой первый срок, попросили помочь им "в одном деле". А мне тогда стыдно и страшно было отказать, поэтому я согласился. "На деле" меня поймали оперативники, и я снова "уехал" на три года за хранение».

«В 2014 году я освободился, отошел от наркотиков, перешел на алкоголь. В этот же период встретил свою будущую жену, мы начали жить вместе, дал ее ребенку свои фамилию и отчество. Мы расписались, у нас родилась дочь. Тогда моя жизнь обрела новые краски, и я стал чувствовать себя счастливее. Но все равно алкоголь присутствовал. И легкие наркотики иногда тоже. В какой-то момент я почувствовал, что алкоголь мне мешает жить, и решил отказаться от него самостоятельно, даже курить перестал. Оставил только легкие наркотики, считая, что они не такие вредные. Но ошибся. Это все отражалось на моей семье, супруга начала замечать. Мы постоянно ругались, я пропадал в гаражах с друзьями. Тогда у меня появилось осознание того, что я не могу жить без наркотиков. В какой-то момент я сорвался и позволил себе выпить и алкоголь, веря, что не привяжусь к нему снова. Но все это переросло в запой».

«Я чувствовал, что не справляюсь с работой. Уволился, у меня начались проблемы в семье — постоянные ссоры с женой, ревность. Я ее считал виновной в том, что снова начал выпивать. Из-за этого пил еще больше. Я не мог пережить болезненные чувства без алкоголя».

«Параллельно с этим у меня заподозрили онкологию, что помогало мне какое-то время скрывать свое нежелание идти в терапию. После обследований, диагноз не подтвердился. Мне поставили диагноз "артрит". Он прогрессировал очень быстро, и вскоре я уже не мог вставать с кровати. В итоге от меня ушла жена, я потерял доверие детей, переехал жить к матери, которая тоже не могла на меня смотреть. Я причинял ей боль моральную и физическую, из-за чего она желала мне смерти, в открытую говоря: "Да чтоб ты умер где-нибудь на трассе". Она постоянно вызывала полицию. Так как я брал постоянно кредиты на ремонт и машину, пока жил с женой, долги нарастали, капали проценты, а платить было нечем. Тогда я думал, что "все вокруг плохие и не помогают мне"».

«Я начал воровать алкоголь, стал употреблять с кем попало, просил денег в долг, но мне уже никто не давал. У меня росли долги по алиментам, мать и другие родственники отвернулись от меня. Я чувствовал себя так одиноко... Так как у меня не было денег на алкоголь, а жить без него я не мог, то пил пузырьками корвалол, чтобы засыпать "в коме". И когда я впал в отчаяние и начал думать о смерти, словно чудо, мне снова позвонил приятель и напомнил про клинику. И я согласился, потому что понял: мне уже ничего не помогает. Хотя сейчас мне кажется, что я согласился, потому что был пьян».

«Ко мне достаточно быстро пришло понимание того, что это мой последний шанс на жизнь, поэтому стоит довериться. Недавно было восемь месяцев как я здесь. И за это время были периоды сопротивления, когда я пытался ограничить свое пребывание. Говорил, что уеду и завершу программу дома. Но психолог рекомендовала остаться».

«Предусмотрены различные культурные мероприятия: походы в музей, на выставки, экскурсии, в театры или кино. Это делается для того, чтобы напомнить людям о радостях обыденной жизни, показать, что в повседневности есть чем заняться и без запрещенных веществ», — пояснила консультант Алина.

«У нас есть и "срывные программы" — когда к нам заезжают ребята, прошедшие курс реабилитации. Мы выясняем причины срыва и то, что не получилось усвоить в ходе программы. Заново взращиваем ценности», — рассказала консультант.