Сосуды можно лечить только ампутацией? Обращение к президенту России

ДОКУМЕНТ Президенту Российской Федерации В.В.Путину Обращение Господин Президент! Прошу Вас разобраться в том, что случилось с моей мамой, Слижевской Юлией Ивановной (1934 г.р.), ветераном труда, имеющей государственные награды, в ГКБ 1 им. Н.И.Пирогова. В больницу мама поступила 14 сентября днем с неясным диагнозом: потеря сознания на фоне низкого давления (в больнице выяснилось, что давление было, напротив, повышенным — 180). Она страдает болезнью Альцгеймера с 2007 года (в 2013 поставлен официальный диагноз). Мама была доставлена в ГКБ 1 из ПВТ-17, где она находится с 10 июля 2019 года (помещена туда по совету врачей, поскольку сильно прогрессирующая болезнь Альцгеймера не позволяла оставлять ее даже на минуту одну дома, а оплачивать частную сиделку с пенсией в 15 000 рублей мне не по карману). В приемном отделении маму держали с 14.00 до 22.00. Как пояснил мне в беседе главврач больницы, наверное, делали необходимые обследования. Нам же было сказано, что в больнице один КТ, соответственно — очередь. Моя мать — инвалид 1 группы. Такие пациенты обслуживаются, как участники Великой Отечественной войны, без очереди. 16 сентября ее лечащий врач Психосоматического отделения ГКБ1 Виктория Сергеевна (фамилию она отказалась назвать) сообщила, что причину ухудшения состояния мамы нашли. КТ в норме, давление тоже, но мочеполовая инфекция, так как, очевидно, в ПВТ не меняли должным образом памперсы. Мама по-прежнему в ступоре, смотрит в одну точку. С собой из ПВТ-17 ей не дали необходимое лекарство «Экселон» — пастырь швейцарского производства, дорогостоящий, который много лет она получает как инвалид 1 группы по льготе, его надо менять раз в сутки, прерывать нельзя. А какие сутки с 14 числа, если разговор происходил 16? Третьи сутки — это еще по прямым расчетам, сколько не давали пластырь в действительности (повторяю, это дорогостоящий препарат) еще необходимо установить. Так вот, третьи сутки тяжелый больной находится без необходимого по основному заболеванию лекарства. Еще удивляются, что в ступоре. Я звоню в ПВТ-17 директору Тягачевой Е.Л. с просьбой привезти препарат в больницу и также подробную выписку о том, что произошло 14 сентября: лечащий врач сказала, что им такой выписки не привезли, лишь краткая формулировка Скорой о «потере сознания на фоне низкого давления». 17 сентября днем я звоню в больницу, узнать о самочувствии мамы. Посещения запрещены из-за карантина. Какой-то дежурный врач по имени Антон мне отвечает, что у мамы возникла проблема. Какая? Тромбоз вены на ноге. Он сказал, что ее переведут в хирургию, чтобы решить проблему и понять, как можно убрать тромб. Конечно, меня это известие обескуражило. Но поскольку все мы уже знаем о последствиях ковида (мама заразилась в мае коронавирусной инфекцией, была госпитализирована в больницу им. Баумана, в 28 мая была выписана и доставлена обратно в ПВТ 17) и тромбозах после выздоровления, то я не удивилась, но очень была огорчена. На следующее утро, 18 сентября, позвонил сын и сказал — «я говорил с врачом, бабушке отрезали ногу». Вы только представьте! 21 век, сосудистые хирурги делают чудеса, пришивают отрезанные косилками и поездами конечности. А тут из-за тромба человеку с высоким давлением, находящемуся в состоянии ступора, ОТРЕЗАЮТ НОГУ! Все разговоры с главврачом, который блюдет корпоративную солидарность и защищает свое кресло, а также его замом, ни к чему не привели. Этот зам, Краснов В.Г. на мои слова о бесчеловечности действий врачей, не дающих, возможно, просто умирающему уже человеку, видящему край бездны и повторяющему только два слова: черное-белое, спокойно прожить оставшиеся дни, заявил: мы выполнили свой долг. Какой долг? Они заставили маму страдать от боли, ИВЛ и т.п. Замглавврача Краснов В.Г. всерьез уверен, что просто честно исполнил задачу и закон, спас жизнь мамы, иначе она бы умерла от артериального тромбоза. На вопрос, почему не позвонили мне, ответ — мы не обязаны звонить, даже не обязаны спрашивать разрешения на операцию у самого пациента. То есть пациент — это не человек, его родственники тоже. Мы ни на что не имеем права! А Краснов или Салех будет решать — жить нам с ногой или ее отрезать! Что это? Как назвать то, что произошло? Моя мама — дитя войны. Помнит, что лакомством была овсяная каша, кормили обычно кукурузной, которую она с тех пор есть не может. Всю жизнь она работала на страну. Получила звание «Ветеран труда», медали. И теперь хирург вдруг взял и отрезал ей ногу — умирающей, перенесшей ковид по вине персонала ПВТ-17. А это — вина, так как они не смогли соблюсти меры предосторожности, хоть родственников с 9 марта не пускают по сей день на территорию пансионата! Страдающему человеку, уже с психикой ребенка — мамино сознание разрушено болезнью — все эти люди вместе устроили такое под конец жизни! Я никогда не поверю, что сосуды можно лечить только ампутацией ноги или руки. И, главное, что надо было делать это так спешно! Не позвонив даже дочери или внуку! Все контактные телефоны мы указали. Уверена, что даже если врачи формально соблюдали какой-то ФЗ, они нарушили главную заповедь врача — «не вреди». Они принесли страдания пациенту, умирающему, 85-летней женщине, которая заслужила хотя бы покой! Они нарушили Божий Закон в Православной стране, который призывает к Любви и Милосердию. Конечно, я поставила свечи и обратилась мысленно к Богу за помощью рабе Божией Юлии. Но я обращаюсь за государственной помощью к Вам, уважаемый Владимир Владимирович! Посодействуйте организации хотя бы короткого посещения мамы, при соблюдении всех необходимых мер предосторожности. Ведь, учитывая ее состояние, другого шанса ее увидеть может не быть. И прошу поручить соответствующим надзорным органам дать правовую оценку действиям вышеперечисленных лиц, в результате чего на исходе жизни моя мама вынуждена переносить такие муки! Надеюсь, Вы меня услышите. С уважением, Елена Ковачич 19 сентября 2020 года.