Диагноз: владимирская медицина теряет зрение и сердце…
Житель Колокши Павел Геннадьевич Ясонов скончался 17 мая 2020 года в Областном онкодиспансере. Ему было 64 года. Свою борьбу с болезнью он начал 29 февраля. Два с половиной месяца Павел Геннадьевич и его дочь делали все для спасения. В историю его безуспешной битвы за жизнь вмешались и трагические случайности, и системные беды - беды областной системы здравоохранения. «Вам дома будет лучше» - 29 февраля я привезла папу в «Красный крест», - рассказывает Наталья Смыслова – дочь Ясонова. – Я ведь сама 22 года работаю медсестрой. Еще в январе мы заметили у него сильные признаки интоксикации: он плохо себя чувствовал, не ел, у него держалась температура. Мы живем в Колокше, но везти его в Собинскую районную больницу не рискнули. Я повезла его во Владимир. В БСП у него выявили очень высокий уровень лейкоцитов и направили во вторую городскую больницу – на Токарева. На Токарева пациента приняли хорошо, пообещали, что полностью обследуют, положили в терапевтическое отделение. Однако время шло, а улучшение не наступало: температура держалась. Врачи брали анализы, меняли антибиотики, капали различными препаратами – бесполезно. 19 марта пациента из больницы выписали. При этом у него температура тела была 38,7, как при поступлении. «У вас будет больше возможности заниматься вашим отцом,» - сказала Наталье начмед учреждения Ирина Павлова, обосновывая бессилие собственного медицинского учреждения. - Где у меня будет больше возможностей? Дома, в Колокше? На этот вопрос дочери пациента Ирина Павлова не ответила, сослалась на требования маршрутизации. 20 дней были потрачены впустую. Диагноз в учреждении, обладающем целым отделением функциональной диагностики, так и не смогли поставить. Если перевести диагноз в выписке с медицинского на русский, получится «высокая температура неясного происхождения, может рак». - Мне так и не помогли? – спросил отец у дочери, когда та в слезах вышла из кабинета начмеда. О том, что у Павла Ясонова раковая опухоль на правой почке размером 7 сантиметров и гнойник, он узнал, когда дочь начала водить его по платным клиникам, исследуя все подряд: кишечник, сердце, почки, легкие… Дочь тут же повезла отца в областной онкодиспансер. Там предложили записаться на прием через… две недели. Всеми правдами и неправдами, используя слезы и старые связи Наталья добилась приема у онколога. В конце марта – начале апреля врачи тут всерьез взялись за обследование отца. Выяснилось, что рак операбельный - без метастаз. Это была первая хорошая новость за последнее время. Но в дело вмешался злой рок в виде коронавируса. Нужные специалисты то и дело оказывались в самоизоляции, в отделение больного с температурой класть не хотели… «Рассмотрим в течение месяца» - Мы делали все, что могли: выполняли дома такие поддерживающие процедуры, какие папа никогда не получил бы в собинской больнице. Но время уходило и вместе с ним – жизнь папы. Был момент, когда у меня совсем опустились руки, я не знала, что делать. Это очень страшно. И тогда я поехала в облздрав, - рассказывает Наталья. В облздраве Наталью приняли и сообщили категорически: у нас самоизоляция, вам никто не поможет. Пишите заявление, мы его рассмотрим в течение месяца. Рассмотрим в течение месяца! Общаться с чиновниками департамента было бесполезно. Наталья продолжила собирать заключения для онкодиспансера самостоятельно, добиваясь встреч с ведущими специалистами всеми правдами и неправдами. Дважды лечение Ясонова врачи онкодиспансера обсуждали на консилиуме. Лишь 6 мая, когда ведущий гематолог дала заключение, что высокое содержание лейкоцитов в крови - не следствие рака крови или коронавируса, а прямое следствие рака почки, медики согласились оперировать пациента. - Вот эту фотографию (в начале статьи, - Авт.) мы сделали с ним 12 мая. Перед тем, как он ушел в палату, - рассказывает сквозь слезы Наталья. – Больше я его живым не видела. 15 мая прошла операция, прошла удачно, почти бескровно, но два дня спустя он умер от инфаркта – сердце не выдержало: когда он ложился на операцию, он сильно ослаб, гемоглобин был 79, хотя прежде держался на уровне 112. Мы потеряли время, когда отца можно было спасти… Ослепшая и глухая медицина Коронавирус, понятно, сыграл свою роль в этой истории. Но ведь еще до начала пандемии пациента могли нормально обследовать и принять правильное решение по лечению. Почему этого не случилось? - Я с вами обсуждать по телефону ничего не буду. Я не знаю кто вы такой, какие у вас полномочия. Пусть дочь пациента приходит – с ней объяснимся, - сказала мне начмед второй городской больницы Ирина Юрьевна Павлова. Хорошо. Попробуем сами. В истории болезни покойного есть первый отчет об УЗИ-исследовании почек. Его проводил, по признанию коллег, очень хороший специалист. Но почему тогда исследование ничего не показало? И почему в коммерческой клинике проблему на УЗИ-исследовании увидели? По неофициальной информации, которую нам удалось получить, исследование Ясонова проводилось китайским аппаратом, не предназначенным даже для скрининга. В больнице есть современные аппараты УЗИ экспертного уровня, но они распределены по отделениям. Больного из терапии сканировали на самом плохом оборудовании - единственном оставшемся в отделении функциональной диагностики. И ничего не увидели. Кто принял решение, по сути «ослепившее» врачей учреждения и перенаправившее больных из государственной больницы в платные клиники города? Облздрав? Главврач? В чьих интересах это было сделано? «Морг забит постоянно» - Мы прошли через ад и сейчас этот ад продолжается. Вместе с отцом будто погибла моя семья, - плачет Наталья. - Я хотела просто уйти из медицины, видя все эти бездушие и слепоту. Но другого ничего делать не умею, только лечить людей. Видят ли сами врачи то, как их больница из лечебного учреждения превращается в странный «тупичок на карте маршрутизации»? Довольны ли они этим? Сейчас не принято ругать медицинских работников. Врачи и медсестры в эти дни, по сути, на передовой борьбы с коронавирусом. Но на всяком фронте есть те, кто бежит в атаку под пулями, а есть те, кто в обозе. Есть «батяни-комбаты», а есть бездарные командиры, цена глупости которых – солдатские братские могилы. Вопиющая статистика смертности во Владимирской области в июне нынешнего года (+37%) заставляет нас продолжать искать причины и строить прогнозы. Что же происходит с нашей медициной и какой она станет после начала работы в привычном режиме? Напомним, во Владимирской области за апрель – май – июнь умерло на 863 человека, чем в прошлом, 2019 году Сколько из них скончалось от пневмонии очень похожей на ковид или, как Ясонов, из-за недообследованности и несвоевременности лечения? Мы сейчас этого не скажем. Но, по словам врачей второй городской больницы «морг тут забит постоянно». PS. Редакция готова опубликовать ответы руководства больницы или облздрава на поднятые в статье вопросы. Фото автора и Натальи Смысловой
