Курс на край земли. Почему столичный врач бросил мегаполис и уехал на Чукотку
От нового места работы Сергея Чехлатова до самого удаленного населенного пункта, где людям может потребоваться помощь, около двух часов на вертолете или девять-десять часов на вездеходе. Но доктора это совсем не страшит. "Зато здесь, на Чукотке, как при социализме — вся медицина бесплатная. Вот, допустим, вам или вашим близким, живущим в Центральной России, приходилось когда-нибудь делать МРТ?" — огорашивает меня с ходу Чехлатов. Было дело, киваю. "Дали направление, пошли записываться, а там очередь на два месяца вперед, но нам нужно было срочно, поэтому пришлось ехать в частную клинику и делать платно". Этого ответа Сергей и ждал: "А на Чукотке такого быть не может, не бывает. Если у пациента есть показания к МРТ, необходимую диагностику ему проведут в течение одного-двух дней абсолютно бесплатно, долго ждать не придется. Первое время, когда я только приехал сюда, для меня это было шоком в хорошем смысле этого слова", — признается доктор. Улететь на край земли Доктору Чехлатову 37 лет. В 17 лет он окончил школу в Брянске и поступил в Медицинскую академию им. Мечникова в Санкт-Петербурге — на лечебный факультет. Затем была ординатура по инфекционным болезням, работа в больнице и на станции скорой помощи. "Нагрузка была колоссальная: сутки я работал на скорой, сутки — в больнице, на третьи отдыхал. Денег с таким объемом работы, в принципе, хватало, но со временем начинает накапливаться нечеловеческая усталость. Приходит понимание, что при таком потоке пациентов всем уделить должного внимания просто физически не получится, потому что над тобой все время довлеют планы, показатели. Мне же хотелось развития, каких-то новых, возможно, более сложных медицинских случаев. В итоге родилась мысль уехать куда-нибудь подальше, например на Крайний Север", — рассказывает доктор. Объявление о врачебной вакансии в Анадыре попалось случайно и поначалу показалось нереальным — Чукотка, северное сияние, белые медведи, киты! Но с другой стороны — это так интересно и заманчиво. Он созвонился с окружной больницей Анадыря, отправил все необходимые документы. Через пару дней ему перезвонили и сообщили, что он подходит по всем критериям. Еще через пару недель огромный Boeing унес доктора в Анадырь. В иллюминаторе самолета, рассказывает Чехлатов, июльская тундра напомнила ему плесень в чаше Петри: зелено-бордово-коричневая пена чахлой растительности да лужицы синих озер. А вот Анадырь оказался довольно уютным компактным городом с пятиэтажками на сваях, которые на фоне сурового пейзажа вечной мерзлоты радовали глаз яркими красками всех мыслимых и немыслимых оттенков, — наследие бывшего губернатора региона Романа Абрамовича. После огромного Питера 15-тысячный Анадырь казался спальным районом — аккуратным и очень ухоженным. Из того, что поначалу особенно удивило, — двери в подъезды здесь не закрывают на кодовый замок. И это не только потому, что Анадырь безопаснее любого другого города России (здесь почти остров — не скрыться), а исключительно из-за климатических особенностей региона. Чукотская пурга бывает настолько сильной, что делает невозможной ориентацию в пространстве. Она с легкостью сдувает с дороги мощные Land Cruiser и "Патриоты", словно бумажные игрушки. Человеку, если разгуляются ветра, нос на улицу лучше не высовывать: подхватит, унесет в тундру, и поминай как звали. Так что если очутился в такой момент на улице, то беги спасаться в ближайший подъезд. Вылечить всех и сразу На новом месте доктор освоился быстро. Всем приезжим врачам сразу предоставляется общежитие, где поначалу живет большинство из них, пока не начинают снимать квартиру либо не берут ипотеку на покупку собственного жилья. Для поддержки врачей на Чукотке действует несколько региональных программ. К примеру, тем, кто жилье арендует, правительство региона выплачивает компенсацию, которая почти полностью покрывает расходы на аренду. Также в регионе есть специальная программа по льготной ипотеке, где первоначальный взнос оплачивает за врачей округ. Размеренные рабочие будни на Чукотке с первых же дней разительно отличались от питерской круговерти. Чукотка — она хоть и огромная, но очень малочисленная, поэтому никакого дикого потока пациентов тут нет. Инфекции же — они что в Центральной России, что на Чукотке одинаковые: гепатит, ОРВИ, "кишечка". Правда, спектр патологий на Севере оказался все же несколько шире. Кроме того, лечить Чехлатову пришлось не только детей, но и взрослых. "Здесь очень много онкологии, много туберкулеза, с которым в Питере давно уже справились. У нас, например, были дети с туберкулезом костей, туберкулезом брюшины. В крупных столичных городах подобные заболевания относятся к разряду редких, но здесь все это встречается еще довольно часто. Также у меня появились пациенты с ВИЧ, которых до Чукотки я вообще не видел, так как в других городах страны пациенты с ВИЧ-инфекцией обычно обслуживаются в отдельных центрах", — говорит Сергей. По его словам, местных врачей не ограничивают в медицинских препаратах и манипуляциях, и это огромный плюс медицины в этом регионе. Все, что требуется для лечения или диагностики пациентов, оперативно закупается и поставляется в больницы. "Никто над нами не стоит и не говорит, что мы делаем что-то лишнее, что без этой процедуры можно было обойтись. Это дает возможность тщательно обследовать каждого пациента. В этом смысле контраст с материком значительный", — поясняет доктор. Карьерный рост у большинства приезжих на Чукотку врачей такой же стремительный и бурный, как здешнее лето, которое, как правило, целиком укладывается в единственный месяц — июль. Вот и Чехлатову предложили должность заведующего инфекционным отделением Чукотской окружной больницы уже через месяц после приезда. На Большой земле, говорит доктор, до такого назначения пришлось бы отработать лет пять — десять в должности рядового врача. Признается, что первое время было страшновато, но арктический доктор — почти как солдат: если есть приказ, дальше — только вперед. Миссия в Гватемалу "Врач не может просто отучиться, положить диплом на полку и спокойно работать. Мы соревнуемся с болезнью, мы всегда должны играть на опережение, знать самые современные методы и протоколы, учиться и развиваться", — объясняет Сергей. Именно это неуемное желание к движению, исследованиям и поиску чего-то нового привело Чехлатова в Гватемалу. В Центральную Америку он приехал во время своего двухмесячного отпуска как волонтер-медик. "До этого один из моих коллег по больнице, анестезиолог-реаниматолог Антон Савин, уже ездил с миссией Красного Креста в Африку. Когда я узнал об этом, тоже очень загорелся. Мне всегда было интересно узнать о новых инфекциях на других континентах. Я связался с координаторами Красного Креста, и мне предложили на выбор миссию сразу в несколько стран, но с оговоркой, что она продлится полгода. К сожалению, на такой длительный срок я уехать не мог, но от самой идеи отказываться не стал. В результате на одном из специализированных сайтов нашел объявление еще одной волонтерской организации, которая искала инфекциониста в тропики. Списался с ними, выяснилось, что добираться до Гватемалы мне придется за свой счет. Также мне было необходимо доставить 30-килограммовый груз медикаментов, который предварительно собрали волонтеры", — рассказывает Сергей. Клиника, где он работал в течение месяца, находилась в небольшой деревне Чуйнахтахуюб в горах, в пяти часах езды от столицы Гватемалы. Медучреждение небольшое и очень напоминает российский фельдшерско-акушерский пункт — два кабинета, одна палата для пациентов и спальные места для врачей. Чехлатов работал в паре с местным доктором, а также с российским врачом, который отлично говорил по-испански. Говорит, что работа в гватемальской клинике мало чем отличалась от дежурств в окружной больнице. Единственный нюанс — здесь под рукой есть все необходимые узкие специалисты, а там приходится рассчитывать только на себя. "Я вел прием как обычный терапевт. Набор болезней был стандартный: гипертония, диабет, ротавирусы, ОРВИ. К сожалению, со случаями новых инфекций мне столкнуться не пришлось. Для меня это стало небольшим разочарованием, поскольку я все же рассчитывал на какой-то новый опыт. Но я все равно не жалею, что поехал в эту миссию. И если вдруг мне когда-нибудь надоест Чукотка, то я спокойно выкрою полгода своей жизни и отправлюсь в миссию с Красным Крестом в какие-нибудь африканские страны", — говорит Чехлатов. Удивляюсь: неужели есть вероятность, что Чукотка надоест? "Это суровый Русский Север, где люди проверяются на прочность. Когда человек приезжает на Чукотку, почти сразу понятно, останется он тут или нет. Я знаю немало случаев, когда люди уезжали отсюда уже через две-три недели со словами, что больше не могут, не их это все. Но за семь лет жизни здесь у меня ни разу не возникло мысли уехать", — объясняет Сергей. Восхитительная глушь Последние четыре месяца Чехлатов работает в районной больнице поселка Провидения — филиале окружной больницы. У него очередное повышение — до заместителя главного врача. Поселок расположен на восточном побережье Чукотки в бухте Эмма. "Место невероятно живописное по северным меркам. Особенно вечером, когда огромные каменистые сопки, зажимающие бухту с двух сторон, подсвечиваются закатным солнцем, — эдакая местная Швейцария. Да и климат здесь намного мягче, чем в Анадыре: нет таких диких ветров", — рассказывает о своем новом месте работы Чехлатов. В поселке есть собственный международный аэропорт и морской порт федерального значения. Один из местных вертолетчиков, выполняющий рейсы сюда, рассказал мне, что в советские времена в бухту заходили подводные лодки. Теперь сюда заходят только киты, за которыми жители наблюдают из окон своих пятиэтажек — как и в Анадыре, разноцветных. В поселке сегодня проживает чуть более двух тысяч человек, а когда-то жило в три раза больше. Спрашиваю у Чехлатова, как он в очередной раз решился сменить город на такую глушь, пусть даже самую восхитительную глушь во всей Чукотке. Доктор отвечает не раздумывая: "Для меня это новый, административный опыт в работе. Сегодня я нужен именно здесь, в Провидения, так почему бы и нет?!" Трехэтажная провиденская больница была построена в южной части поселка еще в советские годы. Дорога к ней ведет мимо местной администрации, морпорта и десятков металлических контейнеров. Снаружи здание выглядит вполне сносно и даже современно. В 2008 году здесь сделали ремонт фасада, разместив на сером фоне огромный красный крест, который видно далеко с моря. Внутри все намного печальнее. Или, как выражается сам Чехлатов, "полный кошмар": нужно менять инженерные коммуникации, которые постоянно текут, делать капитальный ремонт в палатах, операционных и вообще везде. Руководство больницы сегодня делает все возможное, чтобы добиться финансирования, надеются на национальный проект "Здравоохранение", который поможет привести здание в порядок. "За нами закреплен весь Провиденский район, в котором проживают 3,6 тыс. человек, из которых в самом Провидения живут 2 тыс. Больница рассчитана на 50 коек, специалистов, в общем-то, хватает, все необходимое оборудование тоже есть. Если случается что-то экстраординарное, вызываем санавиацию и отправляем пациентов в Анадырь. Самое удаленное село, которое входит в зону нашего обслуживания, — Энвилен, оно находится в 270 км от Провидения, до него на "вертушке" часа два, на трэколе (транспорт экологический, вездеходы на шинах низкого и сверхнизкого давления — прим. ТАСС) — при хорошей погоде около девяти. Но ничего, справляемся, всех вывозим и излечиваем, даже сложные операции проводим", — улыбается Сергей. Случай из практики Несмотря на новую административную должность, Чехлатов по-прежнему продолжает принимать пациентов. Говорит, что очень рад такой возможности, практика позволяет не растерять имеющиеся навыки. А иногда приходится решать даже бытовые и социальные вопросы своих подопечных. "У нас недавно настоящая детективная история была, — вспоминает случай из провиденской практики Сергей. — Поступила 77-летняя бабулька с инсультом. Прогноз на излечение не очень хороший: во-первых, возраст, во-вторых, непонятно, сколько она пролежала в таком состоянии дома. Мы ее лечим, стабилизируем, приходит время выписывать старушку, и тут выясняется, что она одинока, отправлять домой никак нельзя, ухаживать за ней будет некому. К тому же узнаем, что у нее еще и документы потеряны, то есть устроить бабушку в дом престарелых нет никакой возможности, оформить инвалидность — тоже. Начинаем эпопею с восстановлением ее документов, выясняем, что бабушка в 1942 году родилась в Крыму. Я звоню туда, подключаем полицию, прокуратуру, госархив, история растягивается на полгода, документы в итоге восстанавливают. Все это время женщина находилась у нас в стационаре. Честно говоря, я себе плохо представляю, что нечто подобное было бы возможно на материке. Ситуация непростая: с одной стороны, нам нужно было помочь пациенту, с другой — не нарушать законодательство, выкручиваться перед страховыми компаниями, держа такое длительное время человека в больнице без документов". Совсем скоро, надеется доктор, в поселке откроют отделение паллиативной медицины. В этом случае они смогут спокойно принимать лежачих пациентов у себя и оказывать им необходимую помощь. Врачи и медсестры соответствующее обучение уже прошли. Нет интернета — и ладно Я смотрю на экран своего телефона, на котором светится "экстренный вызов" — в поселке Провидения явление почти постоянное для владельцев сим-карт. Мы, привыкшие всегда быть на связи, в подобных ситуациях начинаем испытывать легкую панику. "Первое время меня это тоже очень раздражало, — объясняет Чехлатов. — Интернет здесь чрезвычайно медленный и очень дорогой, поэтому большая часть людей сидят в чатах WhatsApp. И если в самом Анадыре в последний год с интернетом стало получше, то в Провидения бывает, что связи нет по несколько дней. Но и к этому, не поверите, тоже можно привыкнуть. Нет интернета — и ладно. Это даже хорошо, ведь освобождается уйма времени для прочтения книг и других интересных вещей". Сергей перечисляет мне разновидности досуга в Провидения: единственный на Чукотке бассейн с морской водой, спортивный зал, огромная баня, ледовый каток под открытым небом, горнолыжка, альпинизм, Сенявинские горячие ключи, находящиеся неподалеку от бухты. Наконец, рыбалка! Рыбы здесь много, и вся она разная: голец, налим, ряпушка, навага, треска. А примерно в полукилометре от поселка можно половить упу — "морскую картошку". "Этот вид рыбалки существует только в Провидения и больше нигде в России. На вкус упа — нечто среднее между морской капустой и кальмаром. В общем, скучать даже на краю земли не придется", — завершает перечисление Сергей. Напоследок спрашиваю, о чем мечтают люди в белых халатах на Чукотке. "Все цели, которые я ставил перед собой на Севере, включая покупку квартиры в Анадыре, сегодня достигнуты, — заключает доктор. — Осталось дело за малым — отремонтировать нашу больницу. Других желаний пока нет". Таисия Кириллова
