Федеральный конституционный суд Германии разрешил «помощь в самоубийстве»

В 2015 году бундестаг прямо указал этот вариант в пункте 217 Уголовного кодекса. Но теперь Федеральный конституционный суд отменил спорный запрет на «деловую пропаганду самоубийства» как неконституционный и, таким образом, удовлетворил несколько конституционных жалоб от тяжело больных людей, врачей и ассоциаций по эвтаназии. Право на личность также включает в себя «свободу самоубийства», заявил президент Федерального конституционного суда Андреас Восскуле. В запрете говорилось, что это основное право на самоубийство «в значительной степени истощено на практике». Основные права людей и ассоциаций, желающих помочь в самоубийстве, также будут изменены. Третьим сторонам, которые хотят предоставить эту помощь, также должно быть разрешено осуществлять её на законных основаниях. Это постановление можно понимать как побуждение законодательного органа к изменению существующих нормативных актов, например, в законе о наркотиках о поставках смертельных веществ. «Мы можем попробовать все, чтобы изменить свое мнение» Конституционные судьи приняли удивительно чёткое решение: недопустимо ставить самоубийственную помощь в зависимость от таких критериев, как определенная степень неизлечимой болезни. В зависимости от жизненной ситуации могут быть разные критерии для серьёзного шага к самоубийству смертельно больного пациента. Воскуле сказал: «Мы можем сожалеть о его решении, мы можем попробовать все, чтобы изменить его мнение, но мы должны в конечном итоге принять его свободное решение». Однако суд разрешил политике регулировать помощь самоубийцам. Для этого законодательному органу необходимо «присоединиться к идее человека как духовно-нравственного существа, предназначенного для определения и развития себя в условиях свободы». Конкретные предложения по реализации Суд также сделал конкретные предложения относительно того, на что могло бы быть похоже такое регулирование. Могут существовать механизмы безопасности, такие как обязательства об информации или ожидании, а также определенные требования к поставщикам. Уже на слушаниях весной 2019 года было предложено консультативное решение, похожее на решение об аборте: прежде чем женщина сможет прервать беременность у врача, она должна быть подробно проинформирована специальными консультационными центрами. С запретом законодательный орган хотел помешать ассоциациям помощи самоубийцам расширять свои предложения для платящих взносы. Никто не должен чувствовать давление, чтобы положить конец их жизни. «Однако без предложения помощи в самоубийстве человек в значительной степени зависит от индивидуальной готовности врача участвовать в самоубийстве», — говорит Воcскуле. Но это будет «возможно только в исключительных случаях». Даже после вынесения приговора те, кто желает умереть, должны сами сделать последний шаг к смерти: единственное решение было принято в отношении коммерческой помощи для самоубийства. Активная эвтаназия, например, введение смертельной инъекции, в Германии запрещена, остаётся запрещенной и может быть рассмотрена, как «убийство по запросу». Пассивная эвтаназия, такая как отказ от продления жизни, возможна при условии, что существует действительное заявление о намерениях в форме живой воли. Мнение церкви: старые или больные люди могут подвергаться давлению Церкви резко раскритиковали приговор конституционного суда. Президент диаконической церкви Ульрих Лили говорит о динамике с непредсказуемыми последствиями: «Помощь самоубийству не должна быть альтернативой дорогостоящему уходу в конце жизни». Однако адвокат Кристоф Кнауэр, представлявший конституционные жалобы двух тяжело больных пациентов в Федеральном конституционном суде, отвергает эти опасения до вынесения приговора. Он считает, что риск злоупотребления «ниже, если судить будут профессионалы, а не миряне». Речь идет об автономии и свободной воле, особенно не о поспешном самоубийстве из любви. Он призывает к тому, чтобы найти способ «покончить с недостойной для нее жизнью и умереть достойно» Конституционный суд убедил этот аргумент. Клиент Кнауэра Гельмут Фельдман, который сам серьезно болен, был рад решению Федерального конституционного суда.