Пилюли смерти - Импортозамещение лекарств стоит онкобольным жизни

Один из препаратов – онкаспар – пропал с нашего рынка ещё летом прошлого года. Он был исключён из Госреестра лекарственных средств по заявлению самого производителя препарата. В Минздраве отмечают, что в настоящее время на рынке есть два других препарата, зарегистрированные под названиями «аспарагиназа» и «веро-аспарагиназа». Однако практикующие онкологи сомневаются в эффективности этих средств. «В России есть единственный отечественный аналог, который называется «веро-аспарагиназа». Мы его проверяли и выявили низкую активность, – рассказывает директор Института гематологии, иммунологии и клеточных технологий НМИЦ ДГОИ им. Дмитрия Рогачёва, профессор Алексей Масчан. – Из-за этого количество рецидивов заболевания лимфобластным лейкозом в последние два года в России выросло с 4 до 15%. А в масштабах страны это означает 80 детских смертей в год». По словам врачей, стоимость лечения детей от этого вида рака оригинальным препаратом обойдётся в 280–300 млн руб лей в год. При этом на торгах по госзакупкам зачастую устанавливается слишком заниженная планка по цене, так что выиграть подобный тендер изначально могут только отечественные производители, предлагающие более дешёвые препараты – дженерики. В благотворительных фондах отмечают, что проблему можно решить, но только, что называется, в ручном режиме. И на это потребуется время, которого у больных раком, как правило, нет. «Предвидя сложности, мы заранее закупили онкаспар, пока он был в России, поэтому прожили в спокойном режиме первую половину 2019 года. К концу года все стали понимать, что вопрос с регистрацией не решается, – рассказала директор фонда «Подари жизнь» Екатерина Шергова. – К сожалению, ни с одним лекарством нельзя разобраться по щелчку пальцев. Если власти ускорятся, то в течение года проблему возможно решить». В подтверждение того, что вопрос с возвращением оригинальных препаратов на российский рынок будет долгим и сложным, говорит и то, что в Минздраве пока официально заявляют об эффективности и безопасности имеющихся на рынке средств. Также в официальном сообщении ведомства, которое цитируют «Известия», говорится о том, что дженерики и оригинальные препараты имеют одинаковые физико-химические и биологические свойства и являются взаимозаменяемыми. В переводе с чиновничьего языка это означает, что в ближайшее время никто в правительстве не собирается прикладывать усилий к обеспечению онкобольных нужными лекарствами. Показательно, что, например, в той же Белоруссии лечить рак предпочитают именно оригинальными препаратами, а не дженериками. Проблемы с лекарствами в России есть, к сожалению, не только у больных раком. Как уже сообщала «Наша Версия» (№ 33 от О2.09.2019), летом прошлого года на всю страну прогремела история о том, как Елена Боголюбова стала фигуранткой уголовного дела только за то, что пыталась через интернет купить лекарство для своего 10-летнего сына, больного эпилепсией. В Минздраве тогда пообещали разобраться в кратчайшие сроки. Не далее как на прошлой неделе (то есть спустя почти полгода!) в ведомстве наконец-то написали проект постановления о порядке ввоза в страну незарегистрированных препаратов. Алексей Масчан, директор Института гематологии, иммунологии и клеточных технологий НМИЦ ДГОИ им. Дмитрия Рогачёва – Никакого контроля качества дженериков сегодня не существует. Иногда подают на регистрацию одни дженерики, а выпускают в продажу другие. «Лекарственный приоритет», когда все преимущества отдаются отечественной фарме, пока не приносит результатов. Кроме того, правила закупок таковы, что я не могу прописать свойства для каждой лекарственной формы. Например, указать, что мне нужен раствор, а не порошок.