Тот самый вызов: Как работает московская скорая помощь

15 октября 1919 года, ровно сто лет назад, первая московская бригада скорой помощи выехала на первый вызов. Ежедневно более тысячи бригад находятся на круглосуточном дежурстве. С одной из них «ВМ» вышла на смену, чтобы рассказать, с чем каждый день сталкиваются врачи и как сохранить силы и самообладание, когда машина мчится уже на восемнадцатый вызов за день. Смена врача-реаниматолога Петра Давыдова начинается в 9 часов вечера. По пути на подстанцию накатывает ностальгия: ровно 10 лет назад в конце сентября в форменной курточке он ехал на свой первый вызов. Матерый фельдшер — опытная женщина, которую, кажется, уже ничем не удивить, подбадривала его — видимо, на лице молодого врача скорой помощи было написано: «Господи, как же страшно». — Да-да, примерно так и думал, — говорит Петр Давыдов. Он уже надел форму и идет в диспетчерскую за планшетом и бланками строгой отчетности. — Еду в машине, а в голове мысли: «Сейчас что-то будет, а я ведь не справлюсь. Страшно». Машину предыдущая бригада сдала в полной боевой готовности. Тем не менее по регламенту принимающая бригада все равно должна проверить все. — Нельзя просто так прийти, сесть в машину, которую тебе оставил сменщик, и, ничего не проверив, уехать на какой-нибудь экстренный вызов, на котором может быть несколько пострадавших, — говорит Давыдов. Он проверяет кислородные баллоны, реанимационную укладку, заряд аккумуляторов на всех приборах, исправность медицинской аппаратуры. Ревизия окончена — все в порядке. Бригада Петра Давыдова получает первый вызов. Без сознания. В карте вызова обозначен повод — «без сознания». Достаточно частая формулировка. Дать развернутое описание причины вызова реанимационной бригады почти всегда трудно. Если вызывают родственники, они могут хотя бы рассказать предысторию, но если звонит случайный прохожий — информации минимум. — Часто звонят и говорят: «Тут что-то на МКАДе лежит, на человека похоже». На этом — все. Перезваниваешь абоненту, пытаешься что-то уточнить, а он отвечает: «Знаете, я уже уехал», — рассказывает Петр Давыдов уже в машине. — В этом случае надо хотя бы дать четкие, яркие ориентиры, указать какой-нибудь рекламный щит или вывеску. И, конечно, желательно остаться на месте. На планшете врач изучает историю больной — бригада имеет доступ к данным ЕМИАС (единая медицинская информационно-аналитическая система) и территориального фонда обязательного медицинского страхования: чем женщина болела, какие медицинские процедуры ей проводили, вызывала ли скорую в последние три дня. К сожалению, каких-то явных зацепок, например, хронических заболеваний, которые позволили бы «с колес» составить план лечения, найти не удалось. Спустя восемь минут после поступления вызова бригада подъезжает к жилому дому. Водитель паркует машину, Петр Давыдов и два фельдшера берут все необходимое оборудование: экстренный набор — аппарат ЭКГ, дефибриллятор, реанимационная укладка — увесистый чемодан со всевозможными медицинскими изделиями, носилки, баллоны с кислородом. Некоторые аппараты весят по 15–20 килограммов, и если в доме нет лифта — спасение пациента порой напоминает триатлон. Пациентка лежит на кровати, не нужно быть медиком, чтобы понять — все плохо: кожа бледная и уже начала покрываться синими пятнами, дыхание угнетенное, без сознания. Родственники рассказывают, что женщина уже долго лечит кисть в частной клинике. Два дня назад рука начала гноиться. Эта информация оказывается ключевой: страшный сон любого реаниматолога — сепсис. В этот момент включается таймер, на котором только минутная и секундная стрелки. Бригада опытная, работает как часы, звучат знакомые всем любителям медицинских сериалов термины «ставим центральный катетер», «нужны вазопрессоры (для повышения давления)» , «интубируем», «переводим на ИВЛ (искусственная вентиляция легких)». Родственники нервничают, но с советами не лезут — видят, что работают профессионалы. Состояние женщины крайне тяжелое, на то, чтобы хоть как-то поднять ей давление и пролить 500-миллилитровую капельницу, уходит около 40 минут. Водитель припарковал машину максимально близко к подъезду и уже поднялся на этаж, чтобы помочь перенести пациентку. Петр Давыдов держит носилки, несет аппарат ИВЛ и дефибриллятор, постоянно следит за состоянием пациентки. Фельдшеры берут на себя все остальное оборудование. Машина мчится в городскую больницу № 81, где ее уже ждут реаниматологи. Сопроводительная документация, врачи ее уменьшительно называют «сопроводок», передана в точку прибытия, историю пациентки рассказывают врачам медучреждения — теперь они отвечают за жизнь пациентки. Обычно весь процесс — от получения вызова до доставки в больницу — занимает около 50 минут. Однако в этот раз случай тяжелый и занял около полутора часов. Вернувшись в машину, Петр Давыдов потирает спину. — Это одна из проблем профессии — спина, — говорит он, улыбается и показывает в доказательство сказанному на телефоне фотографию, на которой врач скорой больше похож на фанатичного путешественника. Он увешан чемоданами, аппаратурой, проводами и трубками. — У меня вот всегда спина болит после сердечнолегочной реанимации. Приходится в спортзал ходить, гиперэкстензию (упражнение для развития мышц, выпрямляющих позвоночник. — «ВМ») делать, мышцы в тонусе держать. На территории пациента За смену бригада Петра Давыдова получила 15 вызовов: еще пара «бессознательных», мерцательная аритмия — один из самых распространенных поводов для вызова скорой, ДТП с пострадавшими, аллергическая крапивница и несколько простуд. Около половины вызовов поступало в пути, и заполнять карты врачу приходилось на ходу. Впрочем, теперь это делать намного удобнее — благодаря планшетам. Перерыв на обед занял не более получаса, бригада хотела успеть принять побольше вызовов. Такие дежурства для Петра Давыдова, как он сам говорит, «ночное хобби». Он работает заведующим соседней подстанцией скорой помощи и периодически выезжает с реанимационной бригадой. — Я уходил из скорой, работал в больнице. И мне тоже нравилось, но это все же другое. Процесс там более технологический, отношение к больным другое. Хоть в больнице ты и видишь больного дольше, но он находится на твоей территории, а здесь, на скорой — ты на его территории. Здесь ты его гость, ты встраиваешься в его жизнь — это совсем другая история, — рассуждает Петр Давыдов после окончания очередной смены, когда все бумаги уже заполнены и сданы, а коллеги по бригаде ушли домой. Сказать, что каждый вызов на реанимационной бригаде — это готовый сюжет для фильма, было бы не совсем честно. Тем не менее таких, которые потянули бы на добротную короткометражку — драматическую, криминальную или комедийную, — предостаточно. Врачи скорой, можно сказать, на передовой жизненного фронта. Они первыми приезжают в любую горячую точку — авария ли это на дороге, пожар или место драки. Некоторые сюжеты могут по-настоящему напугать. Но Петр Давыдов знает, что времени на страхи уже нет. В некоторых, особенно критичных случаях, жизнь человека зависит от секунд и принять решение надо максимально оперативно. — Помню один вызов, когда еще в Троицке работал. Странный такой вызов — вроде ножевое ранение, приезжаем на место — никого нет. Бывает такое, кто-то вызвал скорую, а потенциальный пациент уже куда-то ушел, — рассказывает Петр Давыдов, наливая кофе в кружку. Медики решили все-таки проверить окрестности, зашли в подъезд, где Давыдов увидел сидящего на корточках человека — кто из нас не сталкивался с такими персонажами: присели в уголке под почтовыми ящиками, греются, никого не трогают. — Я его зову, он не реагирует. Поднимаю ему голову — а у него горло перерезано. Понятно, что это какие-то криминальные разборки, — продолжает врач. Несмотря на ужасное начало, у этой истории есть счастливый финал. Мужчина, при своем ужасном ранении, находился в сознании, хотя дышать нормально не мог. Врачу пришлось интубировать пациента на месте. На кровоточащую артерию наложили зажим, подключили к аппарату ИВЛ и довезли живым до первой градской. Бывают и другие истории. Однажды, например, врачам из бригады Давыдова пришлось столкнуться с воображаемой «жвачкой». Пациент в ней «запутался» и так испугался, что вызвал реанимационную бригаду. Откуда же могла появиться воображаемая «жвачка»? — Мотоботы! Роботы на мотоциклах. Я, между прочим, всю ночь от них бегал. Но я умнее: они же только по дорогам ездят, а я дворами убегал, — выдает удивительное доказательство пациент. Оправдание агрессии Находясь на территории пациента, врачи фактически беззащитны. Проявления агрессии Петр Давыдов делит на два типа, и в обоих случаях в какой-то мере оправдывает поведение больных. — Первый тип — это когда человек вообще не понимает, что происходит, находится вне реальности. Второй — когда человек сталкивается с нереализованными ожиданиями, — объясняет Давыдов. С первыми все понятно — люди не в себе, что с них взять? Во втором случае нужно проявить «ловкость рук и мозгов», подстроиться под пациента, дать понять, что его проблемы важны для врача. Ведь если человек считает, что его бородавка — это рак, и просит отвезти его в лучшую больницу, можно объяснить, что в его же интересах обратиться за специализированной помощью, а не ехать в скоропомощную больницу, где врачи лишь исключат острую патологию. — В случае с агрессивным поведением главное правило — найти подход к пациенту, понять, что его беспокоит, и постараться уговорить. Иногда приходится так уговаривать буквально под дулом пистолета. Бывало и такое. Но и в таких ситуациях удается найти контакт, — вспоминает очередной случай Петр Давыдов. Если человек расстроен, значит, его расстроили. Банально, но помня об этой простой истине, легче войти в положение больного, проще спускать на тормозах возможные нелестные высказывания в свой адрес. — Приезжаешь на вызов, а тебе родственники чуть ли не с порога: «Что вы на него смотрите? Вы вообще настоящий врач? Везите его быстрее в больницу!» Нужно понимать, что человек так говорит не потому что он плохой, просто что-то заставило его так сказать. Например, испуг за ребенка или отсутствие нужных лекарств в этот напряженный момент, — объясняет Петр Давыдов. Как не перегореть — Когда я еще не работал заведующим, а работал на линии, сразу после интернатуры по скорой помощи, поначалу было страшно. Потом пришла другая мысль — смена не вечная, она закончится и ровно через 24 часа я буду дома, — говорит Петр Давыдов. Как и в любой другой профессии, некоторые остаются на этом этапе, проживая день за днем в ожидании окончания смены. Давыдов считает, что это тупиковый путь. — Через какое-то время, выходя на смену, я был уверен в том, что сегодня будет хотя бы один интересный случай, а потом я стал надеяться, что обязательно будет такой вызов, на котором должен оказаться именно я, — говорит он. Рецепт сохранения душевной стабильности от Петра Давыдова: ставить перед собой вызовы, фокусироваться на том, чтобы сделать из себя профессионала по максимуму. Чувствуешь, что есть проблемы с какой-то процедурой, например с интубацией, — оттачивай свой навык при каждой необходимости и не ищи возможности переложить на кого-то ответственность. Освоишь — переходи к следующему этапу. — Вот у меня сейчас новая тема — ЭКМО (экстракорпоральная мембранная оксигенация). Эта технология поддерживает одновременно функции легких и сердца. Безусловно, для внедрения этой технологии нужно решить кучу проблем, но это очередная точка для профессионального роста. И когда в очередной раз спросят: «Что делаешь на скорой? Бабушек по больницам развозишь?», я отвечу: «Нет, ЭКМО на дому ставлю», — описывает суть своего подхода Петр Давыдов. Когда изо дня в день работаешь на линии, случаются моменты слабости, особенно когда врач проваливается в рутину однообразных вызовов, рядовых насморков, аллергий или ушибов. Петр Давыдов вспоминает дни, когда на протяжении всей смены «ездишь на ОРВИ», которые отличаются друг от друга лишь градусами температуры и силой кашля. — А ты только сегодня видел 15 таких пациентов, а до этого еще 10 дней по 15. Иногда в голову приходит мысль: «Что я вообще здесь делаю?» — говорит Давыдов. — Придает сил только осознание, что именно ты сейчас находишься на передовой жизни. Наверное, немного высокопарно звучит, но это — правда. От твоих решений зависит жизнь. Сейчас, после внедрения бригад неотложной помощи, которые как раз и занимаются большинством рядовых случаев, стало несколько легче. Ведь бригада скорой, а тем более реанимационная бригада скорой помощи, должна оказываться на вызовах посерьезнее простуды. — Неотложка каждый день знает, что они приедут на 15 вызовов и дадут 15 одинаковых рекомендаций. Их задача — не пропустить чего-то нового. «Хм-м, этот случай действительно отличается по показателям от среднестатистического. Здесь нужно вмешательство врача из стационарного медицинского учреждения». Дежурство пролетает буквально за один миг. А завтра Петр Давыдов отправится на свою основную работу — на подстанцию № 46 Станции скорой и неотложной медицинской помощи имени Пучкова. Потом, в один из вечеров, он снова сядет в машину с красным крестом и всю ночь с бригадой будет колесить по городу, помогая тем, кто в нем нуждается. Стаж его работы в скорой помощи — 10 лет, но до сих пор опытному врачу попадаются необычные, интересные случаи. И среди них обязательно будет тот самый, на котором должен будет оказаться именно Петр Давыдов. Спасибо за спасенные жизни За сто лет Станция скорой помощи имени Пучкова стала одной из крупнейших медицинских организаций в мире. 14 октября возле Института Склифосовского установили артобъект, посвященный 100-летию скорой помощи. Москвичи оставляют на нем письма и послания с благодарностями. «ПРО100СПАСИБО» — большие буквы и цифры у здания Склифа — это своеобразная стена для благодарностей. Все желающие могут написать письмо и уложить в одно из многочисленных отверстий, проделанных в цифрах. 100 лет назад, 15 октября 1919 года, три кареты скорой помощи, запряженные лошадьми, выехали на первый вызов. Экипажу в те годы приходилось сначала доезжать от гаража на Миусской площади до Шереметьевской больницы (ныне НИИ скорой помощи имени Склифосовского) на Сухаревской площади, чтобы забрать врача. И только потом отправляться на вызов. Впрочем, эта дата считается временем основания столичной службы скорой помощи. Сегодня Станция скорой и неотложной помощи имени Пучкова — это 60 подстанций и более 11 тысяч сотрудников. — В перспективе откроем подстанции в Коммунарке, Некрасовке, на улице Ленинская Слобода и Летчика Бабушкина, — рассказал главный врач Станции скорой и неотложной медицинской помощи имени Пучкова Николай Плавунов. — Мы ведем активную работу с молодым поколением, проводим занятия, сотрудничаем с медицинскими классами в школах. Каждый год на станцию приходят работать около 300 молодых специалистов. Ежедневно на дежурство выходят 1040 бригад скорой помощи. «ВМ» провела целую смену с реанимационной бригадой. В ее арсенале высокотехнологичное оборудование на все случаи жизни, а о высокой квалификации врачей свидетельствует тот факт, что им удается спасти крайне тяжелых больных и вовремя довезти до реанимации пациентов, у которых практически не остается шансов выжить. В среднем за день в диспетчерскую службу Станции скорой помощи имени Пучкова поступает от 15 тысяч звонков. В год специалисты принимают 5,5 миллиона вызовов. ПРЯМАЯ РЕЧЬ Алексей Хрипун, министр правительства Москвы, руководитель департамента здравоохранения: «К концу 2020 года мы обновим около тысячи единиц медицинской техники. Это дефибрилляторы, электрокардиографы, аппараты искусственной вентиляции легких для новорожденных, а также мобильные системы для реанимации, интенсивной терапии и транспортировки новорожденных. На службе Станции скорой и неотложной медицинской помощи имени Пучкова насчитывается более тысячи машин, техническое оснащение имеющегося парка автомобилей обновляется регулярно в плановом порядке. Московская скорая помощь — самая быстрая в Европе и одна из самых быстрых в мире». Николай Плавунов, главный врач станции скорой и неотложной медицинской помощи имени Пучкова Департамента здравоохранения «В 2012 году время ответа диспетчера станции скорой помощи на звонок составляло 45 секунд. После внедрения нового цифрового кол-центра в 2015 году нам удалось снизить его уже до 11 секунд. Однако мы постоянно совершенствуем нашу систему и повышаем качество организации работы операторов. Благодаря этому сегодня время ожидания ответа специалиста при звонке на номер «103» фактически сведено к минимуму. В среднем оно составляет три-четыре секунды». СПРАВКА В 1919 году в Москве создана централизованная городская Станция скорой помощи при Шереметьевской больнице (ныне НИИ Скорой помощи имени Склифосовского). С 1923 по 1952 год ею заведовал советский врач, доктор медицинских наук Александр Сергеевич Пучков, чье имя сегодня носит Станция скорой и неотложной медицинской помощи Москвы. Сегодня столичная скорая помощь — одна из самых быстрых в мире и самая быстрая в Европе: до пациента бригада доезжает в среднем за 9,4 минуты, доставляет его от дома до больницы примерно за 50 минут. В структуре станции 60 подстанций и 107 мобильных постов, 1040 бригад, более двух тысяч врачей и свыше 8 тысячи фельдшеров. Читайте также: Спасатели вытащили из колодца в Подмосковье мужчину и его собаку