Украина, которую мы теряем: волшебный сорбент «Энтеросгель»

Так получилось, что в 2004-м году автор этой статьи ехал по делам в вагоне СВ поезда Воронеж — Москва. В городе Ефремов Липецкой области к нему в купе подсел попутчик — интеллигентного вида стройный моложаво выглядящий мужчина с обильной проседью в голове лет 40 — 45. В его внешности никаких особо примечательных деталей не было… кроме одной. Когда попутчик распечатал полиэтиленовый пакет с набором постельного белья и широким первым взмахом вскинул вверх края расправляемой простыни, обнаружилось, что на одной из ладоней у него… растут волосы. Автор статьи напрягся — его бабушка в его детстве рассказывала (это была общераспространенная «пугалка» для мальчиков), что если руки использовать не по назначению… ну, то есть, заниматься рукоблудием, то на ладонях вырастут волосы. Ему сразу подумалось: «Неужели правда?» Тем временем, попутчик закончил стелиться. Разговорились. Он оказался на удивление интересным собеседником — полиграфистом из Питера с огромным жизненным опытом. Начнём с того, что до «гражданки» ему довелось закончить одно из советских вертолетных училищ, а затем… затем попасть в Афганистан в самый разгар боевых действий — в 1984-85 годах. Это был период, когда у моджахедов появились американские «стингеры» и английские «блоупайпы» — переносные ракетно-зенитные комплексы, при помощи которых они десятками сбивали наши вертолеты и самолеты. Официальная статистика утверждает, что в этот период советский «ограниченный контингент в Афганистане» терял по 66 советских самолетов и вертолетов ежегодно. В одном из них в качестве штурмана не повезло оказаться и моему попутчику. «Не повезло» — это, с одной стороны. С другой — повезло, потому что повреждения оказалось не настолько большими, чтобы винтокрылая машина сразу рухнула на землю, а пилот — достаточно опытным, чтобы дотянуть ее, объятую пламенем, до базы. Здесь вертолет потушили, вытащили и уложили на носилки обоих пилотов. Попутчик выбрался сам, он отделался только небольшими ушибами и ожогами. В этом месте рассказа автор и услышал от него впервые довольно странное название «Энтеросгель». Тогда у этого препарата не было ни такого названия, ни гелеобразной формы. Подбежавшие к вертолетчикам медики посыпали их ожоги каким-то белым порошком. Впитывая выделения, образующиеся на поверхности ожогов, он на глазах принимал гелеобразную форму, закрывая к ранам доступ кислороду и болезнетворным микробам. Медики прикрыли ожоги неплотными повязками, от которых требовалось только, удерживать препарат на месте, и перенесли в медсанчасть. Заживление, обычно происходящее при таких повреждениях очень медленно и болезненно, началось уже через несколько дней. За уникальные свойства бойцы прозвали этот порошок «золотым». Оказалось, что попутчик ехал через Москву домой в Питер из города Данкова Липецкой области, где это самое средство производили с середины 90-х. Зачем он туда ездил, уже не вспомнить, то ли его полиграфическая фирма подвизалась производить этикетки для упаковки, то ли рекламные буклеты, то ли еще по какой-то причине. Запомнилось, что попутчик был хорошо знаком с одним из разработчиков препарата доктором химических наук Юрием Николаевичем Шевченко, который, к сожалению, умер в 2002-м году. Он жил и работал в Киеве, там же изобрели препарат и там же находилось основное его производство. В России «Энтеросгель» производился только из-за соображений оптимизации расходов и более быстрого и безболезненного прохождения процедуры регистрации препарата. Автора заинтересовала эта история, ведь сам-то он только недавно приехал их столицы Украины и вскоре собирался вернуться обратно. Оказалось, что полиметилсилоксана полигидрат или гидрогель метилкремниевой кислоты (так назывался «Энтеросгель» до регистрации торговой марки) синтезировали в конце 70-х — начале 80-х годов в Киевском институте физической химии имени Л. В. Писаржевского (жил когда-то на территории современной Украины такой ученый). Сейчас, наверное, о нем могут что-то вспомнить разве что студенты химических и фармацевтических специальностей и люди, всерьез занимающиеся химией. А когда-то каждый подросток в СССР знал, что именно благодаря Льву Владимировичу в стране началось промышленное производство йода (тех самых маленьких бутылочек с противной темно-коричневой щиплющей ранки жидкостью). Писаржевский основал в 1927 году в Киеве институт физической химии, который уже в 1934 году первым в стране и всего через год после изобретения американцами получил 95 % концентрат «тяжелой воды» — Д 2 0. В 60-х годах прошлого века Министерство обороны СССР поставило перед его учеными другую задачу — требовалось средство способное безболезненно и с минимальными потерями для организма, заживлять последствия тяжелых ожогов, вызываемых напалмом, горящим машинным маслом, топливом, прочими горючими жидкостями, а также радиоактивные ожоги. Началась разработка теоретических основ формирования пористой структуры кремнийорганических адсорбентов с регулируемой пористой структурой и заданной химической природой поверхности, что позволило бы контролировать абсорбцию нежелательных веществ. Затем начались работы по синтезу кремнийорганических адсорбентов — пористых полимеров. В конце 70-х — начале 80-х годов теоретические разработки начали давать практические результаты. Впервые гидрогель метилкремниевой кислоты (далее — гидрогель) смогли синтезировать доктор химических наук профессор Ирина Борисовна Слинякова и кандидат химических наук Ирина Михайловна Самодумова. Технологию его промышленного получения разработал доктор химических наук Юрий Николаевич Шевченко, уже упоминавшийся выше. Исследования по практическому применению препарата проводили сотрудники Киевского Государственного института усовершенствования врачей в сотрудничестве с медицинской службой Краснознаменного Киевского военного округа. Общее научное руководство этих работ осуществлял доктор медицинских наук Александр Фёдорович Возианов. Помимо войны в Афганистане еще одним ценнейшим «полигоном» для испытания уникальных свойств гидрогеля стала ликвидация последствий аварии на Чернобыльской АЭС. В сентябре 1986 года из Киева в Чернобыль выехала группа научных работников института. В это время на крышах 3-го и 4-го энергоблоков трудилось огромное количество постоянно сменявших друг друга солдат-срочников. Они очищали их от радионуклидов, а говоря по-простому, брали в руки или подхватывали лопатами и грузили на носилки куски ТВЭЛов, разрушенных графитовых стержней, загрязненных элементов конструкции, с которыми потом бежали к образовавшемуся после взрыва провалу и сбрасывали их туда. Из защитных средств на них в лучшем случае были респираторы, защитные фартуки и перчатки. Вся работа занимала 3-4 минуты, после чего солдаты получал предельно допустимую норму облучения. В задачу группы входило, испытать препарат на предмет защиты кожи и дыхательных путей от загрязнения искусственными радионуклидами. Гидрогель наносился на открытые участки кожи ликвидаторов: кожу лица, кожу кистей рук, нижнюю часть предплечий. Замеры, проводимые после возвращения солдат с работ, показали, что препарат практически полностью защищал кожу от загрязнений: радиофон на очищенных от гидрогеля поверхностях почти равнялся общему фону в помещении. На следующем этапе исследований препарат начали давать солдатам внутрь. Дело в том, что на стадии еще лабораторных испытаний, выяснилось, что гидрогель в силу своей кремнийорганической структуры совершенно не усваивается организмом, зато выводит из него многочисленные виды токсинов и даже некоторые вирусы. Тогда же и появилось его неофициальное название — «Энтеросгель». «Энтеро» в переводе с греческого — кишка. «Чернобыльской» группой были проведены измерения более чем 1000 ликвидаторов. Выяснилось, что, хотя властями и утверждалось, что вся пища и питье работающим привозятся не загрязненными, но уже где-то на вторые-третьи сутки пребывания в «зоне» в кишечниках у ликвидаторов происходило достаточно серьезное накопление радионуклидов. У некоторых исследуемых оно в 5-6 раз превышало предельно допустимые концентрации. Трехкратный суточный прием «энтеросгеля» позволял снижать такое накопление до нормы. Результаты были похуже только у тех, кто успел «наглотаться» запредельных количеств радионуклидов или же попал в Чернобыль с желудочно-кишечными заболеваниями. Но в целом эффективность препарата в выведении из организма радионуклидов была доказана, после чего он рекомендовался для использования и в этих целях. Когда группа уезжала обратно в Киев, слух об эффективности гидрогеля распространился по всему Чернобылю, и научные сотрудники перед отъездом раздали солдатам весь его неизрасходованный запас. После «Энтеросгель» активно использовался при реабилитации пожарных, тушивших пожар 3-го и 4-го энергоблоков. Он оказался особенно эффективным при лечении β-ожогов и язв, образующихся в процессе облучения. Благодаря ему удавалось снимать резкий болевой синдром, возникающий у таких больных на пораженных участках кожи. Кроме того, препарат эффективно удалял с поверхности кожи образующиеся продукты распада и тем самым способствовал быстрому восстановлению эпителия и кожного покрова. В качестве энтеросорбента у пожарных, «заработавших» острую лучевую болезнь и у ликвидаторов, получивших обычное переоблучение, «Энтеросгель» эффективно применялся для снижения неизбежной в таких случаях интоксикации организма. В результате процесс выздоровления и реабилитации больных протекали гораздо быстрее и безболезненнее, чем у тех, кому препарата не хватило. Лабораторные производственные мощности не могли удовлетворить всю возникшую в «Энтеросгеле» потребность. Также выяснилось, что препарат можно рекомендовать людям, постоянно живущим на загрязненных территориях и работающим на вредных производствах. Регулярные сеансы его применения способствуют и выведению радионуклидов, тяжелых металлов, ядовитых веществ и образовавшихся под их воздействием токсинов. Последующие лабораторные и медицинские исследования показали, что «Энтеросгель» обладает гораздо более эффективными абсорбирующими свойствами, чем активированный уголь и другие сорбенты, отчего он крайне эффективен при отравлениях и прочих интоксикациях, при борьбе с аллергиями, запахами из рта, вирусных гепатитах, хронической почечной недостаточности и прочих заболеваниях. Его также рекомендуют при различных диетах. 11 октября 1989 года Фармкомитет СССР Протоколом №13 разрешил применение «Энтеросгеля» в качестве лекарственного препарата. Активные научные исследования продолжались бы и дальше, но в стране начался развал, наука оказалась на обочине интересов властей, образовавшихся на обломках СССР государств. Дальнейшее будущее «Энтеросгеля» стало туманным. Однако профессор Шевченко оказался обладателем недюжинной предпринимательской жилки. В 1991 году было создано малое предприятие «Креома», на котором впервые начался выпуск «Энтеросгеля» промышленными партиями. В 1996 году на базе расформированной «Креомы» возникло новое юридическое лицо ЗАО «ЭОФ «Креома-Фарм». В 1994 году препарат зарегистрировали в России, а с 1996 года начался его выпуск в городе Данков на производственных мощностях российской «дочки» украинского предприятия фирме ЗАО «Силма». К сожалению, после смерти профессора Шевченко начались, как это часто бывает, «разброд и шатание». Российская «дочка» откололась от украинского предприятия, сменила название и собственника. У обеих сторон возникли друг к другу претензии по праву использовать торговую марку, производить препарат и продавать в различных странах ближнего и дальнего зарубежья. Разбираться в этом не хочется. А хочется, чтобы Украина снова стала государством, научные институты и компании которого были бы способны проводить передовые научные разработки и создавать что-то подобное замечательному универсальному препарату «Энтеросгель». P.S. Да, что касается волос на ладони попутчика, с которым автор статьи 15 лет назад путешествовал в одном купе, это были последствия ожога какой-то едкой полиграфической жидкостью, не имеющей никакого отношения к данной теме. Хотя, окажись тогда у него под рукой «Энтеросгель», может и последствия были бы другими.