В российских тюрьмах здоровые быстро становятся больными, а больные – умирают

Почему практически каждый приговор с отправкой в места лишения свободы в России может оказаться смертельным От сумы и от тюрьмы сегодня не приходится зарекаться никому: за решеткой легко могут оказаться актеры, блогеры, спортсмены, причем даже не представляющие никакой общественной опасности. А выйти из мест заключения таким же здоровым, как туда попал, практически невозможно. Недавно это подтвердила и проверка Генпрокуратуры, которая признала массовые нарушения. От чего чаще умирают за решеткой(данные ФСИН за 2018 г.) 1. ВИЧ – 696 человек. 2. Сердечно-сосудистые заболевания – 673. 3. Онкология – 303. 4. Туберкулез – 43. Между тем по данным Совета Европы только за один год в российских тюрьмах и колониях умерли более 4200 заключенных, из которых якобы 460 смертей были случаями суицидов. «Врачи довели» «Мороз по коже... В женской ИК-16 г. Краснотурьинска очередная смерть заключенной. Сегодня стало известно, что в Карпинской городской больнице скончалась заключенная А., которой, по словам сокамерниц, не оказывали медицинскую помощь в колонии. Как сообщили нам заключенные, тюремные врачи довели больную до критического состояния, после чего отправили в городскую больницу умирать, где она и скончалась», – сообщил еще в апреле Межрегиональный центр прав человека. – Состояние тюремной медицины катастрофичное, а все бравурные отчеты генералов ФСИН о якобы успехах и достижениях в этой сфере опровергаются бесконечным потоком жалоб от заключенных и их родственников, – рассказал «Собеседнику» правозащитник, основатель социальной сети Gulagu.net Владимир Осечкин. – Представление заместителя генерального прокурора РФ Геннадия Лопатина на 10 листах, направленное директору ФСИН Геннадию Корниенко для устранения многочисленных нарушений, охватывает лишь 47 регионов России, то есть половину. И даже в нем описаны чудовищные нарушения прав человека, которые повлекли гибель людей. По данным Совета Европы, только за один год в российских тюрьмах и колониях умерли более 4200 заключенных, из которых якобы 460 смертей были случаями суицидов. По количеству смертей на 1000 заключенных Россия оказалась на первом месте в Европе. – Координаторы нашей горячей линии фиксировали десятки случаев, когда насильственная смерть после пыток и избиений также списывалась как «суицид» или «сердечная недостаточность», – дополняет Владимир Осечкин. Не лечат, а калечат И адвокаты, и заключенные называют тюремных медиков «лепилами» – за скудный арсенал лечебных средств и за их подконтрольность тюремной администрации. Это не анекдот, а реальные адвокатские истории, когда заключенным по большинству жалоб выдается таблетка анальгина или цитрамона. Так, при проверке Генпрокуратуры выяснилось, что в медсанчасти №30 в Калмыкии в наличии было только 40 жизненно необходимых препаратов вместо 127. Ринат Закиров – шебутной заключенный. Все что-то пишет, доказывает, ищет правду. В заключении подхватил туберкулез закрытой формы. Позже, по словам адвоката, Закиров усилиями администрации не раз оказывался рядом с больными с открытой формой болезни, благодаря чему его заболевание тоже перешло в более опасную форму. – Провалилась реформа ФСИН в части создания независимой медицины, когда доктора приходили бы с воли, а не подчинялись тюремному начальству, – говорит Осечкин. – В эпоху «медведевской оттепели» начальников медицинских частей переподчинили напрямую Москве (медуправлению ФСИН), широко распиарив это в СМИ как шаг в сторону гуманизации, но уже через 1,5 года всё вернули обратно. В результате нередко тюремные медики вынуждены выполнять негласные поручения оперативных сотрудников ФСИН, так как находятся в зависимом от них положении. Многие врачи уже после увольнения жаловались нам, как оперативники угрожали им подбросить наркотики и «обнаружить их» в ходе личного досмотра, обвинив врача в проносе запрещенных предметов, и вынуждали вкалывать здоровым заключенным галоперидол (антипсихотический препарат), а больных заключенных, нуждающихся в госпитализации, наоборот, не лечить в полном объеме. Также часто мы фиксируем случаи, когда под давлением начальства и оперативников тюремные медики не фиксируют следы пыток и избиений либо занижают количество травм. Честным людям в такой системе трудно выживать, считает правозащитник. – Самый яркий пример – как выдавили с поста начальника медсанчасти УФСИН по Калининградской области замечательного врача, доктора медицинских наук Олега Бухтоярова, чьи книги и научные работы признаны и переведены на многие языки. И таких фактов много, увы, – замечает эксперт. ГУЛАГ жив Смерть матери 10 детей Натальи Ильиной, которая в условиях СИЗО буквально за несколько месяцев на фоне двусторонней пневмонии превратилась в мумию, а на заседания суда ее вносили лежащей на матрасе – идти он уже не могла, – потрясла всех. Женщине вменяли мошенничество, но приговор ей вынес не суд, а медицинская система, допустившая ее смерть. В прошлом году «Собеседник» писал, как в СИЗО умирал дед, которого за сдачу угла в своей квартире гастарбайтерам, уехавшим позже в Сирию, обвинили в поддержке терроризма. Ни надуманность обвинений, ни последняя стадия онкологии, ни возраст не помогли пожилому заключенному выйти на свободу. Качественной медпомощи, по рассказам родных, в его последние дни он тоже не получал. – Все эти негативные тенденции со времен ГУЛАГа сохраняются, притом что ФСИН находится на 6-м месте по объему финансирования среди федеральных служб и министерств, – замечает Осечкин. – Всему виной масштабная коррупция и бесконечное воровство. Бывший директор ФСИН Александр Реймер осужден за миллиардные аферы на госзакупках и отбывает наказание в колонии, его заместители Николай Баринов и Николай Криволапов также были изобличены в махинациях. Главный финансист ФСИН Олег Коршунов осужден на 7 лет лишения мвободы за махинации на сотни силлионов рублей. Мы только в этом году направили более 20 заявлений и материалов о конкретных фактах хищений миллиардов рублей, ограничении добросовестной конкуренции и заключении госконтрактов с фирмами, выплачивающими откаты в размере 10–15% коррумпированным генералам и полковникам ФСИН. Последнее наше антикоррупционное исследование было как раз о госзакупке диагностического оборудования для флюорографии у производителя по 2 миллиона рублей за аппарат, который тут же перепродавали фактически самим себе уже за 3,5 миллиона, то есть завышая на 75% стоимость оборудования. Страховка от беспредела Вряд ли я открою какую-то тайну в части советов по сохранению жизни и здоровья, – продолжает Владимир Осечкин. – Могу лишь присоединиться к совету Олега Навального, который в своей книге писал, что застрахованных заключенных меньше бьют и к ним более терпимое отношение у сотрудников администрации. Мы последние 7 лет добиваемся введения обязательного страхования жизни и здоровья заключенных, в том числе от незаконных действий сотрудников СИЗО и колоний. Но если на страхование своих сотрудников они готовы тратить миллиарды рублей ежегодно, то на страхование заключенных жалеют и копейки. Поэтому страховать жизни и здоровье зэков приходится пока самим родственникам. Смысл есть. По крайней мере, за все эти годы из тысяч застрахованных никого не убили и не сделали инвалидом. Тем же, кто не в состоянии купить своим заключенным родственникам страховку, я советую не сидеть сложа руки и в случае информации об угрозе жизни и здоровью писать жалобы, обращения к начальнику регионального УФСИН и прокурору области с требованием обеспечить личную неприкосновенность, безопасность или надлежащее лечение в полном объеме. * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №37-2019 под заголовком «Одних уж нет, а тех — залечат».