«На врачей объявлена охота». Почему растет число медицинских уголовных дел?

Сообщения о заведенных уголовных делах на врачей в последние годы стали поступать значительно чаще. Последнее громкое дело – история калининградского неонатолога Элины Сушкевич, которая обвиняется в смерти 700-граммого ребенка. Заведующий правовым отделом Республиканского профсоюза работников здравоохранения Виталий Манзюков в интервью «АиФ-Уфа» рассказал, почему созданный при следкоме отдел по расследованию врачебных ошибок - это и есть главная ошибка, к чему приводит вал заявлений от пациентов о взыскании морального ущерба и куда обращаться врачу, чтобы защитить себя. «На врача оформить дело легко» Айгуль Мусина, «АиФ-Башкортостан»: Виталий Александрович, у вас есть статистика, подтверждающая, что уголовных дел в отношении врачей действительно стало больше? Виталий Манзюков: Именно такой статистики нет, её никто не ведёт. Мы сейчас формируем базу данных по нашему региону. Но это давление медики наверняка почувствовали. Мы за полтора года направили несколько обращений на имя главы государства по наиболее вопиющим фактам преследования, по которым нельзя было промолчать. Весной – по делу ребёнка в Кирове. Мама, ведущая асоциальный образ жизни, оставила малышку на неделю дома одну, она умерла от обезвоживания. Следователь первым делом начал обвинять медработника – заведующую поликлиникой – в том, что ребенок более двух лет оставался без медицинского контроля. Приехали и увезли ее оттуда в наручниках. У врачей нет обязанностей по осуществлению надзора за пациентами. В том случае семья вообще меняла место жительства. Следком, не разобравшись, сразу устроил показательное задержание. Из последних громких – дело калининградского неонатолога Элины Сушкевич, которой предъявлено убийство в умышленном убийстве 700-граммового ребенка, родившегося раньше времени. И таких фактов становится всё больше. Только в одном нашем профсоюзе за полгода нам пришлось взяться за пять уголовных дел против наших врачей. - В направленных петициях вы выражаете протест «государственной политике по преследованию врачей», в частности, оспариваете решение о создании при Следственном комитете отдела по расследованию врачебных ошибок (отдел создан в декабре 2018 года – прим.ред.) В чём именно вы видите угрозу? - Понимаете, раз создан отдел, значит, перед сотрудниками поставлен план, определены показатели. Они должны отрабатывать свою зарплату. А дело на врача легко «сделать»: у него каждый шаг описан в карточке пациента. Сравните: одно дело расследовать умышленное убийство, где надо кого-то искать, долго и скрупулезно. И совсем другое – когда ты просто приходишь в больницу, поднимаешь карту, где есть конкретный «виновный» - специалист Иванов, который проводил какие-то манипуляции. Берешь стандарт оказания медпомощи, разработанный минздравом, и начинаешь сравнивать. А вот здесь вы что-то недоделали, а вот тут ошиблись. И всё – дело готово. Следком при расследовании не учитывает специфику медицинской деятельности. Там нет чёрного и белого, много оценочных моментов – ты выберешь этот путь, а надо было немного правее. Никакими стандартами невозможно учесть все возможные вариации развития событий. - В созданных отделах в СК нет специалистов-медиков? - Они сейчас, конечно, берут в свою структуру врачей-судмедэкспертов. Но это не независимые эксперты. Они будут делать то, что им скажет начальство. - Дела заводятся по заявлениям потерпевших? - По-всякому бывает. Но большая часть - по факту смерти. Взять дело Сушкевич. Умерший ребенок родился семисотграммовым. Раньше таких детей не выхаживали. Сейчас делается все возможное для спасения, но выживаемость все равно низкая – 10-20%. Ну давайте расследовать все оставшиеся 80%. А, знаете, приятного мало, когда тебя к следователю вызывают. У них ведь подход такой – обвинительный. Следователь привык работать с контингентом преступников. Такие же методы применяются в отношении к врачу. Но одно дело – убийца, который планировал преступление, и другое – врач. Разве он желал смерти этому ребенку? - Не допускаете, что в действиях врачей действительно может быть халатность? - Допускаем. Но настаиваем, что оценивать их действия должно профессиональное медицинское сообщество, а не следком. При Росздраве или Минздраве должны быть созданы комиссии профильных медицинских специалистов, которые будут проводить работу над врачебными ошибками. Если у медика это не первый случай, значит, необходимо обеспечить ему прохождение обучения и держать на контроле. Если налицо профнепригодность – распрощаться с ним. Плюс должен быть предусмотрен механизм страхования профессиональных рисков медработников. А они неизбежны в медицине, даже самый именитый и признанный специалист может ошибиться. - А сейчас как? - Сейчас идет вал гражданских исков от потерпевших или их родственников с требованием компенсации морального вреда. Операция прошла, появилось осложнение – подают в суд. Часто фигурируют большие суммы компенсации – около миллиона рублей. Эти деньги должна выплачивать больница. При этом в ее бюджете нет такой статьи расходов. Откуда возьмут деньги? Из зарплаты врачей. Бывает, даже организовывают сбор с медиков. Самое опасное - бесконечные судебные процессы, в которых сегодня погрязли больницы, могут привести к ухудшению оказания помощи. Представьте: у пациентки опухоль, которая может перерасти в злокачественную. Несмотря на ряд противопоказаний к оперативному вмешательству, врач вырежет ее, спасёт от будущей опасности. А у женщины начнутся осложнения. Она – в суд. В другой раз в такой же ситуации этот врач подумает – а зачем мне это надо? Он найдет кучу медпоказаний, чтобы не делать операцию. Все проблемы из-за неукомплектованности - Родственники потерпевших часто замечают, что после начала проверок теряются страницы из истории болезни или переписываются. - Когда стоит вопрос о спасении жизни или заполнении документации, врач выбирает первое. Потом, когда время есть, заполняет карту, может что-то забыть вписать, упустить. Бывает, вносят какие-то исправления. Но не так часто это происходит. Вообще, отчетность – одна из основных проблем в здравоохранении. Многие врачи жалуются, что они должны вручную писать, а затем то же самое на компьютере. При этом программа часто «висит». Либо ты должен это делать в какое-то свободное время, которого нет. Либо в ущерб времени, отведенного на пациента. - Много упреков, что медики не стремятся к самосовершенствованию, не растут профессионально... - Дикая неукомплектованность – это главная беда современного здравоохранения. По Башкирии не хватает 40% врачей. Один работает за двоих- троих. При нормативе для медработника 160 часов в месяц наши работают по 300-320. Многие практически живут в больнице. Отсюда и ошибки. Понимаете, глаз замыливается, когда человек элементарно не высыпается. А эти стандарты, глядя на которые следователи заводят дела, рассчитаны на нормальную укомплектованность. На то, что в больнице есть отдельно реаниматолог, узист, а не один человек выполняет все эти функции. Никто не примет во внимание, что врач разрывался между тремя-четырьмя пациентами. О каком качественном медобслуживании и о каком профессиональном росте в таких условиях может идти речь? И врачи продолжат уходить, если их будут и дальше травить. Как, например, кушнаренковского хирурга. - Тот, который зафиксировал бабушке перелом шваброй? - Да. Его коллеги признали, что он все правильно тогда сделал. Швабра – это был самый простой и эффективный способ. Обратите внимание, он даже не травматолог, а обычный хирург. Потому что травматолога там просто нет. А теперь нет и этого хирурга. Он уволился после шквала негатива в свой адрес. «Защитите от обозленных пациентов» - Объясните, зачем врачи занимаются сочинительством? Вписывают в карты записи о приёмах, которых не было. - В числе уголовных дел, которые ведет наш профсоюз, как раз есть подобное, показательное. Помните же: каждые три года человек должен проходить медосмотр. И каждый год поликлиникам спускают план. А пациенты не идут. Терапевты ходят и расклеивают объявления по подъездам, хватаются за каждого заглянувшего к врачу, обзванивают. Но они не могут привести людей насильно. А план выполнять надо – сверху требуют. Начальство говорит - напишите, что человек приходил. Написали. Это по всей России такое происходит. А всё же прозрачно сейчас: можно зайти в госуслуги и посмотреть, был ли человек на приеме. Следователи так и делают. И выявляют такие случаи. Дело заводят по статье «мошенничество». Усматривают корыстное побуждение. Это смешно даже. Какую-то копейку может врач и получает за выполнение плана, но умышленного желания нажиться у него нет. Заведующая уфимской поликлиникой уже полгода отстранена от работы из-за подобного уголовного дела, сидит без зарплаты. Это в условиях неукомплектованности медучреждения. - Профсоюз вел довольно громкое дело, произошедшее в Кумертау, о принудительном лечении человека с психическим заболеванием. Чем всё завершилось? - Уголовное дело до сих пор не закрыто. История тоже, на мой взгляд, вопиющая. В день медкомиссии в поликлинику пришел без записи молодой человек, состоящий на психиатрическом учете. Настоял, чтобы его приняли, и очень эмоционально стал требовать справку на ношение оружия. Сильно разволновался, врачи нажали на тревожную кнопку, приехала полиция. Ему было рекомендовано лечь в больницу на период обострения, но он убежал. Парень не принимал положенных при его диагнозе лекарств и мог быть опасен для общества. По решению городского суда медики инициировали процесс принудительного лечения. А его родственники решили, что это незаконно и написали заявление в следком. На врачей завели уголовное дело. Верховный суд республики оставил в силе решение городского суда о принудительном лечении, однако уголовное дело против медиков до сих пор не закрыто. Мы только полгода назад начали работать по уголовным делам, по обращениям. Всего сейчас ведём пять таких случаев. Первые выводы – врачи не знают и не понимают, как действовать в таких случаях. Остаются один на один с проблемой, тяжело переживают и стараются не афишировать нигде, боясь за репутацию. При нашем профсоюзе действует фонд «Защита. Гарантии. Солидарность», который не только оплачивает услуги адвоката, но и компенсирует расходы медиков по гражданским искам пациентов. Мы хотим, чтобы каждый врач знал, что его защитят в профсоюзе и не торопился давать показания против себя. - В некоторых случаях к медикам возникают вполне резонные вопросы. К примеру, в ситуации, произошедшей в июне: фельдшер скорой в грубой форме отказала в помощи нуждающемуся, хотя была «при исполнении». - Конкретно в данном случае мне не совсем понятна реакция медика. Но, не зная ситуацию полностью, сложно судить. Насколько известно, фельдшер сопровождал психиатрического больного и не мог его оставить в автомобиле. Чисто по-человечески врач, конечно, должен помочь, если к нему обратились. Но, с другой стороны, случай может быть не по его квалификации и у него с собой нет нужных инструментов и препаратов. А если твои действия, наоборот, навредят больному, то это сразу же привлечет внимание следователей. Врачи боятся. Да и вся ситуация, когда медиков чуть что сразу начинают снимать и выкладывать в сеть, она тоже ненормальна. Усугубляется негатив, возникший в обществе вокруг врачей. И это приводит не только к тому, что их морально унижают, строчат жалобы, но и совершают нападения. За последние пять-семь лет видим рост количества таких фактов. В основном, страдают сотрудники скорой помощи. Из-за той же нехватки специалистов они ходят на вызовы по одному, хотя должны два человека. И становятся жертвой выпивших или агрессивно настроенных людей. В год в Башкирии происходят 50-60 несчастных случаев, связанных с медиками. Половина – это нападения. И по большинству фактов в полиции отказывают в возбуждении уголовного дела, в редких случаях удается добиться штрафа. Но если сотрудники скорой всегда находились в зоне риска, то теперь случаются и нападения в больницах. Вспомните историю в городе Салавате, где женщина поранила врача пилкой для ногтей. В уфимской больнице в приемном покое пациент закрыл в туалете медработника и пытался изнасиловать. Знаете, терпение врачей на исходе. «Я ушла из моей любимой медицины, потому что работать стало невозможно», «Прекратите нас травить, не мешайте работать и защитите от обозленных пациентов и силовиков» - так комментируют врачи наши петиции в интернете. Это не просто слова, это крики души.