Коварство онкологии: хирург рассказал, помогают ли маркеры рака

За какими обычно незаметными для нас симптомами может скрываться опасный недуг? Покажут ли онкомаркеры наличие злокачественной опухоли? И как позитивный настрой влияет на эффективность лечения рака? На эти и другие вопросы отвечает хирург, онколог Лечебно-диагностического центра завода «Светлана» в Санкт-Петербурге Коробко Александр Владимирович. Расскажите, какова ваша задача как онколога? — Наша задача и, в целом, всей онкологической науки сейчас — как можно раньше выявить болезнь, быстро обследовать человека и уже потом отправить его на лечение. Кому-то понадобится оперативное вмешательство, кому-то — химио-, лучевая или комбинированная терапия. Сейчас арсенал онкологов стал шире, чем когда-то. Правда ли, что рак трудно определить? — К сожалению, до сих пор мы выявляем 70-80% на третьей и четвертой стадиях, когда заболевание проявляется уже манифестно. Поэтому важно, чтобы люди были внимательны к своему здоровью и выполняли рекомендации врачей по обследованию. Коварство онкологии в том, что она начинает беспокоить уже слишком поздно. Не зря же сейчас все пытаются найти какие-то маркеры заболевания, которые на раннем этапе могли бы что-то показать. А они действительно есть? — Есть. Какие-то из них успешны, какие-то — нет. На самом деле, очень сложные проблемы сейчас стоят перед гинекологией. К примеру, есть рак яичников. Там все расположено так, что выявление на ранней стадии — случайная находка. К сожалению, для рака яичников так и не найден точный маркер. Онкомаркеры помогают и нужны тогда, когда мы, уже зная диагноз, наблюдаем течение болезни. Например, после операции можем посмотреть динамику, но этот тест не специфичен. Однако есть и некоторые достижения в этом вопросе. Например, у мужчин рак предстательной железы определяет простатспецифический антиген. Конечно, это не будет означать сразу, что у человека рак, но станет поводом для дальнейшего обследования. Есть ли какие-то общие симптомы у онкологии? — Это снижение аппетита, усталость, изменение цвета кожных покровов, ощущений от еды, вкуса — так называемые симптомы малых признаков, которые могут свидетельствовать о начале развития какого-то заболевания. Конечно, та же усталость не считается железным свидетельством того, что у человека есть онкология, поэтому многие не идут сразу к врачам. Какие обследования проводятся, чтобы уже точно понять, есть у человека рак или нет? — В первую очередь, это осмотр и разговор, затем мы делаем клинический анализ крови. К примеру, после него видим у молодого человека анемию, которой у него не должно быть. У женщин иногда это бывает, но все равно у нас уже есть повод для детального обследования. Дальше идут рентгенография, флюорография. Как только мы замечаем отклонение от нормы, это становится поводом для дальнейшего наблюдения. Онколог Лечебно-диагностического центра завода «Светлана» в Санкт-Петербурге Александр Коробко. Настрой пациента накладывает отпечаток на эффективность лечения? — Конечно, настрой очень важен. Важно мобилизовать центральную нервную систему на борьбу с заболеванием. Если человек, как та лягушка, которая упала в молоко, будет так же бороться, возможно, у него получится выкарабкаться. Однако у многих в голове остается мысль, что рак — это уже приговор. У всех онкобольных есть психосоматические изменения, что естественно накладывает отпечаток. Есть люди, которые говорят, что будут жить, что бы ни случилось. А кто-то говорит, что все, жизнь кончилась. Я — не сторонник окончательного приговора. Раньше о диагнозе говорили только родственникам, но не больным. Сейчас же в законе прописано, что мы обязаны сообщить пациенту о его состоянии, но только в том случае, если он желает это знать. Бывали ли в вашей практике случаи, когда пациент был безнадежен, но его удавалось вылечить? — Такие случаи, конечно, есть. Была история с женщиной, которая прошла комбинированное лечение, заболев раком молочной железы. Сейчас у нее все в порядке. У меня есть друг — офицер, с которым мы вместе служили, когда я после окончания Военно-медицинской академии плавал на кораблях ВМФ. Он обратился ко мне, мы его обследовали, а перед уходом вдруг выдал: «Забыл сказать, но у меня в животе что-то побаливает». Мы сразу же сделали ему фиброгастроскопию и нашли рак желудка первой, почти уже второй стадии. Его прооперировали. Через год он вновь пришел и сказал, что у него появились какие-то шишки на шее. Я посмотрел и понял, что воспалены лимфатические узлы. Тут мы сразу начали думать про метастазирование. Но откуда? Стали смотреть. В желудке ничего не нашли. В итоге, потратили год, так как не было никакого очага. И, в конце концов, нашли рак корня языка на второй стадии — первичный множественный рак. Неприятное заболевание, потому что при эндоскопии его всегда не замечают. Друга моего вылечили и от этого, полтора года он получал химию. Такие истории сплошь и рядом, к счастью. С какой онкологией вам чаще всего приходится работать? — Чаще всего с онкологическими заболеваниями желудочно-кишечного тракта. С чем это связано? Питание, наследственность, курение? — Этого никто не знает. Один из самых распространенных факторов, влияющих на развитие рака, — солнечная радиация, к которой мы так все стремимся, как бабочки к огню. Это влияет на развитие и рака кожи, и молочной железы, и меланомы. Курение же — это фактор, который не подвергается никакому сомнению. Естественно, сюда можно отнести и стрессы, так как в течение года после них, бывает, развиваются многие заболевания. Как вы считаете, общество когда-нибудь сможет победить рак? — Возможно, в этом столетии мы сможем победить рак, но сделают это иммунологи. Каждый день наш иммунитет убивает миллионы клеток, которые неправильно образовались при делении. Эти клетки организм вычисляет по рецепторам, которые у раковой клетки определенным образом заблокированы, поэтому лимфоциты не могут ее распознать. В иммуноонкологии научились делать препараты, которые позволяют провести иммунотерапию и разблокировать раковые клетки. В целом иммунотерапия входит в химиотерапию, которая как раз направлена на уничтожение злокачественных клеток. Могу сказать, что сейчас лечение рака приобретает определенные положительные стороны. Нередко проводится комбинированное лечение. В случае продления жизни успехи онкологии сейчас тоже хороши. У вас за время работы сформировались принципы работы с пациентами? — В медицине я уже 50 лет. Каждый день говорю и думаю, рассуждаю о ней. Прежде всего, для нас важен пациент с его бедами и заботами. Мы должны думать о медицинской помощи: как помочь человеку, сохранить ему здоровье и жизнь.