«Шансов выжить было мало»: свидетели выступили по делу Горохова, которого судят за смерть пациенток

Уголовное дело рассматривает судья Станислав Перминов В Тюмени продолжается рассмотрение уголовного дела по факту смерти учительницы математики Людмилы Борисовой в 2014 году и 28-летней свердловчанки Марии Козловой в 2017 году. Обе женщины умерли после операций у Заслуженного врача России Александра Горохова. По версии обвинения, во время операции доктор повредил им кишку, что в дальнейшем привело к развитию перитонита и смерти. Сегодня, 18 марта, в суде выступили два врача из ОКБ № 1: один из них пытался спасти Людмилу Борисову, другая — Марию Козлову. Они рассказали, как оказывали помощь пациенткам. Александра Горохова обвинили в причинении смерти по неосторожности Людмиле Борисовой в 2014 году и Марии Козловой в 2017 году вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей, а также в халатности, повлекшей смерть Людмилы Борисовой. Олега Ефремова обвиняют в халатности, повлекшей смерть Марии Козловой. Врачи свою вину не признают. Первое уголовное дело — после смерти 51-летней учительницы математики Людмилы Борисовой родственники три года добивались нормального расследования через бесконечные жалобы. Сначала расследованием занималась полиция, но потом дело забрали в Следственный комитет и довели до суда. После смерти Марии Козловой летом 2017 года дела объединили. Александр Горохов уволился с поста заведующего гинекологическим отделением ОКБ № 1. Свидетель по делу Людмилы Борисовой В суде выступил хирург Юрий Загородных, ранее работавший в ОКБ № 1. Он заподозрил у Людмилы Борисовой перитонит через четыре дня после операции. — Наблюдал (Борисову — Прим.авт.) по дежурству 8 июня 2014 года, если не ошибаюсь. Во время дежурства диагностированы осложнения, ей провели экстренную операцию, — заявил в суде хирург. — Во время операции установили перфорацию стенки толстой кишки, и, если я не ошибаюсь, местный каловый перитонит. Диагноз установили во время операции. Людмила Борисова умерла через три недели после операции Утром хирург, дежуривший предыдущие сутки, передал Юрию Загородных пациентов, которые относились к категории тяжелых, тех, у кого были какие-то проблемы или подозрения. На утро 8 июня 2014 года Людмила Борисова в их число не попадала, поэтому вечером к ней хирурга вызывала дежурный терапевт. По словам врача, в гинекологию к учительнице его вызвали около 17–18 часов, на тот момент клинических признаков перитонита еще не было. После первичного осмотра, он заподозрил отсутствие стула в раннем послеоперационном периоде, что встречается довольно часто. — Ее состояние было мною оценено, как удовлетворительное. Она ходила, сказала, что начала питаться. У нее не было болевого синдрома, — вспомнил врач. На многие вопросы он отвечал, что не помнит событий четырехлетней давности. В связи с противоречиями в его показаниях, прокурор зачитал протоколы допросов Юрия Загородных, их в деле оказалось три. Там врач указывал, что Людмила Борисова жаловалась на боли внизу живота. Когда он пришел к женщине второй раз, то у нее на фоне болевого синдрома, появилось еще и вздутие живота. Хирург установил предварительный диагноз — кишечная непроходимость и учительницу начали готовить к экстренной операции. О состоянии Борисовой Юрий Загородных по телефону рассказала своему начальнику — заведующему отделением гнойной хирургии Дмитрия Хасию. Тот приехал и провел операцию учительнице, в ходе которой и установили, что у нее прокол к сигмовидной кишке. — Каловый перитонит — одно из самых тяжелых осложнение в хирургической практике, и его летальность, несмотря на развитие современной медицины, по-прежнему остается высокой, — подчеркнул Юрий Загородных. Произошедшее с Людмилой Борисовой во время одного из допросов хирург назвал несчастным случаем. Свидетель по делу Марии Козловой Евгения Тимощук, анестезиолог-реаниматолог отделения гнойной хирургии ОКБ№ 1 дала показания в рамках дела Марии Козловой. К ней в реанимацию девушка поступила после того, как хирург Олег Жуков заподозрил катастрофу в брюшной полости. Согласно показаниям, Мария Козлова была в очень тяжелом состоянии, но в сознании. Она разговаривала, жаловалась на боли в животе и слабость. Согласно показанию врача, кожа у нее была бледно-серая, артериальное давление — 57/33, сердцебиение — 156 ударов в минуту, температура тела — 35 градусов. 28-летняя Мария Козлова переехала в Тюмень из Свердловской области — Было подозрение на катастрофу в брюшной полости — перитонит или внутреннее кровотечение, — рассказала доктор Евгения Тимощук. — Мной установлен диагноз инфекционно-токсический шок, начали интенсивную терапию. Потом пациентку забрали в операционную. После операции, когда девушке установили диагноз — разлитой фибринозно-гнойный каловый перитонит — состояние пациентки стало крайне тяжелым. Это обуславливалось сепсисом, тяжелой воспалительной реакцией с явлениями инфекционно-токсического шока и полиорганной недостаточности. Прогноз для жизни на тот момент был сомнительным, а за два часа до смерти — в 22:30 19 августа 2017 года, — стал неблагоприятным. Инфекционно-токсический шок не отвечал на проводимую терапию. — У нее прогноз на 90% неблагоприятный. Это, как правило, летальный исход. Я понимала, что шансов выжить у нее очень мало, — вспомнила Евгения Тимощук. В суде допросили практически всех свидетелей со стороны обвинения, после суд перейдет к изучению материалов. Затем свои доказательства представит сторона защиты врачей Александра Горохова и Олега Ефремова.