Девушка не сахар: история сибирячки, которая навсегда отказалась от сладкого

Никто не догадается, что у 32-летней сибирячки Елены Петровой — тонкой девушки со светлыми русалочьими глазами — опасное заболевание, которое требует серьёзного контроля. Она тратит много сил и денег, чтобы жить как все и чувствовать себя здоровой, и не терпит, когда её называют «диабетиком» или «диабетчиком». Впрочем, другие люди с сахарным диабетом поддерживают сибирячку — в январе известная новосибирская общественница Анастасия Смолина даже написала большой возмущённый пост о тех, кто позволяет себе пренебрежительный тон о диабете. Корреспонденты НГС встретились с Еленой Петровой, и она рассказала для спецпроекта «Особые люди», почему приняла эту болезнь только спустя два года. Женская сумочка — предмет довольно таинственный, никогда не знаешь, что она таит внутри. У Елены Петровой, например, в ней есть и глюкометр, и тест-полоски, и много других устройств. Отточенными лёгкими движениями она показывает, как измерить сахар в крови, — даже не морщится, когда прокалывает палец. Со стороны она выглядит как человек будущего из фильмов — вся в специальных гаджетах, будь то сенсор на руке для непрерывного мониторинга сахара в крови или инсулиновая помпа с проводком. Свою болезнь Елена Петрова приняла только сейчас, спустя два года после того, как узнала о диагнозе. «Диабет мне поставили во время беременности — было 28 недель [срока], и в общем-то ничего не предвещало, что будет такая история. Просто назначили очередное обследование для третьего триместра, как обычно, беременные же сдают много анализов. Я пошла сдавать, всё было прекрасно, пришла ещё из поликлиники — чай с вареньем попила, со сладким, и буквально через несколько часов поступает звонок из поликлиники, что там прям ужас-ужас, 12 [ммоль/л] натощак (в 2–3 раза выше нормы. — Прим. ред.). Я вообще понимала, что 12 — это очень много, пороговые значения мне были известны. Но я не могла понять, как такое могло случиться, вообще ни у кого диабета нет ни в семье, ни у знакомых. Я думала, какая-то ошибка. Накануне мы были на дне рождения, я думала, может, много сладкого поела, валила на всё что угодно, только не на диабет — до последнего надеялась, что это не он», — вспоминает Елена Петрова. Никаких особых симптомов она не ощущала — разве что была сухость во рту и частая бессонница, но их сибирячка списывала на беременность. Но её сразу же положили в больницу и назначили инсулин. Елена Петрова признаётся: даже проходя лечение, до конца не могла осознать, что этот диагноз случился именно с ней — молодой женщиной, ведущей здоровый образ жизни, занимающейся спортом и из слабостей позволяющей себе разве что печенье на завтрак. Тем не менее даже ей оказалось сложно первое время считать еду в хлебных единицах и отказаться не только от пирожных, а в принципе от быстрых углеводов. Так же как и многие люди, раньше она считала, что диабетом рискуют заболеть лишь те, кто чересчур увлечён сладким и страдает ожирением. Хотя, как объясняет главный эндокринолог Новосибирской области, заведующая эндокринологическим отделением областной больницы Олеся Шабельникова, риск у людей с лишним весом действительно есть — но это касается прежде всего сахарного диабета второго типа (у Елены — первый тип). «Сахарный диабет — это заболевание, которое сопровождается повышением уровня глюкозы (сахара крови). В настоящий момент выделяют сахарный диабет первого типа, который преимущественно развивается в детском, подростковом и молодом, соответственно, возрасте и характеризуется тем, что прекращается выработка инсулина. Эти люди — они, как правило, с первого дня и пожизненно находятся на инсулинотерапии, и на сегодняшний день пока других альтернатив у них нет. Сахарный диабет второго типа — он в меньшей степени связан с дефицитом инсулина, а в большей степени связан с тем, что на фоне ожирения, высокого давления, высокого холестерина нарушается чувствительность ткани к инсулину», — отмечает врач. В Новосибирской области гораздо больше тех, кто болеет диабетом второго типа: почти 85 тысяч человек. Первый тип диабета — у 4,3 тысячи жителей региона. По статистике, чаще диабет выявляют у женщин (70% от общего числа пациентов), но медики связывают это ещё и с тем, что они гораздо чаще мужчин приходят на обследования, рассказывает главный эндокринолог. «Мне было очень неприятно понимать, что теперь придётся жить в жёстких рамках — это было такое первое впечатление. Возможно, врачам так проще научить больного управлять диабетом, когда есть определённые порции, дозировку подбирать. Но, как выяснилось, можно гораздо гибче [меню] организовать и разнообразную еду кушать, и даже быстрые углеводы, как оказалось, не такой уж запрещённый продукт. Но всё это пришло не сразу, а с опытом — когда много было информации перечитано», — говорит Елена Петрова. Жёсткая диета из простых круп и овощей была не самым страшным в тот момент — болезнь угрожала беременности и младенцу. Врачи сразу сказали Елене, что придётся делать кесарево сечение, так как предполагали, что из-за сахарного диабета матери вес и некоторые из органов ребёнка будут больше нормы. «Для меня это опять был как гром среди ясного неба — я не понимала вообще, почему [нужно кесарево]. Мне наговорили каких-то ужасных вещей в духе, что «если сейчас мы не сделаем операцию, то твой ребёнок вообще может погибнуть буквально к вечеру, мы тебе гарантий никаких не даём». Я была уже окончательно расклеена — и со мной можно было делать всё что угодно, любые бумаги заставить мне подписать», — рассказывает собеседница НГС. Она до сих пор переживает, что тогда послушалась медиков и подписала согласие о родах за 3 недели до срока, но старается философски отмечать, что врачи перестраховались — и, может быть, не зря. Лиза родилась с нормальным весом, 3400 граммов, и чувствовала себя отлично. Диабета у девочки нет — хотя эта болезнь не передаётся от матери к ребёнку, мать Лизы всё равно переживала. «Вообще беременность — неудачное время для манифестации диабета. Я не успела ни информационно, ни морально подготовиться. Но получилось как получилось. Главное, что всё хорошо закончилось — ребёнок здоров», — констатирует Елена Петрова. После родов она ощутила настоящую депрессию — всё ещё не могла поверить, что больна, и вместо того, чтобы полноценно радоваться рождению долгожданной дочери, перечитывала тонны информации про диабет и с невероятной дотошностью контролировала сахар в крови. «Диабет опасен своими осложнениями — когда идёт поражение органов зрения, поражение глаз, поражение почек, сердечно-сосудистые серьёзные заболевания, такие как инфаркт, инсульт, развитие синдрома диабетической стопы. Конечно, все наши усилия, когда мы выявляем диабет, они направлены на то, чтобы максимально отсрочить или предотвратить развитие этих осложнений», — заключает эндокринолог областной больницы Олеся Шабельникова. Елена Петрова же подчёркивает, что не чувствовала почти никаких симптомов и тем более не доводила до этих страшных осложнений — но чтобы добиться такого результата, её семье приходится тратить приличную сумму на лечение. Инсулиновая помпа (её стоимость — около 70–100 тысяч рублей) досталась ей бесплатно по ОМС, сам инсулин она получает — как и другие пациенты — в поликлинике. Однако все остальные материалы и устройства обходятся примерно в 20 тысяч рублей каждый месяц. «Это как ипотека, которой нет конца и края. И к сожалению, всё это никак не субсидируется государством, нет никаких ни льгот, ни скидок, ни обеспечения совершенно. Раньше, насколько я знаю, было несколько иное законодательство — людям с диабетом устанавливали инвалидность просто по факту диагноза. Это позволяло получать социальное пособие, пенсию по инвалидности и хоть как-то пытаться [компенсировать траты]. Сейчас с этим всё не так просто — чтобы получить инвалидность, нужно получить реальные осложнения, очень сильные. То есть если я хочу не допустить этих осложнений, я продолжаю вкладывать средства — и инвалидности нет», — описывает ситуацию Елена Петрова. В итоге получается настоящий замкнутый круг — некоторые используют иглы по несколько раз, другие вообще не измеряют сахар неделями, и их организм медленно разрушается болезнью. Чтобы помочь себе примириться с диагнозом, Елена завела блог, где подробно рассказывает о своих противоречивых отношениях с сахарным диабетом. Там же она пишет, что он помог ей отсеять ненужных людей. «Отношение у людей к диабету бесконечно разнообразное — бывают оханья и аханья: "Как же ты теперь живёшь! Как?!". От них транслируется мысль, что твоей жизни теперь конец или что это не жизнь, а ужас какой-то. И это, конечно, добивает. Ещё [раздражает], когда кто-то, не проявляя никакого такта, начинает смаковать какие-то вредности — вот, как это вкусно, как прекрасно, ой, ты не можешь это попробовать! Особенно болезненно такое на этапе принятия болезни. К счастью, чутких и внимательных людей больше. Казалось бы, человеку нет никакого дела до диабета, и он не знаком с ним лично, но — неоднократно я находилась в таких ситуациях — когда были приготовлены какие-то исключительно безобидные для меня блюда, и даже десерт для меня с сухофруктами», — отмечает она. В отличие от близких друзей или мужа, который теперь вместе с Еленой взвешивает еду и отказывается от булочек из белой муки, даже самые прогрессивные кафе не указывают в меню содержание белков, калорий и углеводов в блюде — они не рассчитывают на посетителей с такими ограничениями в еде. Поэтому сибирячка с недавних пор сама печёт торты, пиццу и хлеб — из других видов муки, которые безопасны для людей с диабетом. Кстати, именно так она называет пациентов с этой болезнью — а не клеймит их «диабетиками», «диабетчиками», «сладкими людьми» или другими метафорами — потому что уверена, что диагноз ещё ничего не говорит о человеке.