Войти в почту

Исправленному верить: стоит ли менять ДНК для передачи будущим поколениям

Китаец Хэ Цзянькуй объявил на весь мир, что помог появиться на свет первым в мире генетически модифицированным младенцам. Когда близняшки Нана и Лулу были еще эмбрионами, он смог подкорректировать их гены так, что теперь им не грозит ВИЧ (отец девочек — носитель вируса). Вместо того, чтобы искупать героя в овациях, ученый мир принялся возмущаться: публикаций в научных журналах не сделал, разрешения у сообщества не спросил, близняшек не предъявил, оформлял ли юридическое согласие родителей, неизвестно, да и надо ли было вообще огород городить — вопрос. — Особой сенсации в новости нет, — заверил нас Алексей Дейкин, научный сотрудник Института биологии гена РАН. — Технологически процедура достаточно хорошо отработана — ученики московских школ на занятиях у нас в институте спокойно редактируют геномы, правда, на эмбрионах животных. Проблема в том, что в случае с животными технология допускает 20–30 процентов ошибок. А вот в случае с человеком это уже становится неприемлемым. Весь шум и гам поднялся как раз из-за того, что процедура пока не настолько эффективна, чтобы считать ее медицински допустимой. Вторая главная претензия состоит в том, что нелогична цель вмешательства. В медицине можно проводить эксперименты на людях, когда есть обоснованный риск их жизни. Но в данном случае угрозы не было: мать была здорова, сперма отмыта, вируса там не было. А все остальные разговоры о том, что девочки будут общаться с отцом в быту и смогут заразиться, — это инсинуации. Речь о том, что ВИЧ не передается по воздуху или через предметы обихода, так что заразиться от папы близняшки и так не смогли бы. Причем даже в случае с инфицированной мамой кесарево сечение и современные медикаменты сводят риск рождения больного ребенка до 1–2%. — Кстати, искомая мутация устойчивости к ВИЧ существует у человечества в геноме, — продолжает Дейкин. — У части представителей европеоидной расы она есть уже 700 лет. Так что, если вам хочется иметь внучку или правнучку с такой мутацией, устраивайте зятю или внуку генетический тест, выбирайте себе в родственники только тех, у кого она есть, и в итоге вы в своей семье получите устойчивых к ВИЧ потомков, причем в рамках абсолютно естественных матримониальных процедур. Согласилась с коллегой и Светлана Боринская, завлабораторией анализа генома Института общей генетики им. Н. И. Вавилова РАН: — Шумиху поднимать было необходимо. Потому что иначе у нас сейчас все начнут экспериментировать с непроверенными инструментами. Тем более что история медицины знает такие примеры. Один из самых громких — талидомидная трагедия в Германии в конце 1950-х годов. Тогда на рынок поступило новое снотворное, которое не несло никаких побочных последствий для взрослых. Талидомид активно рекламировали, в том числе и для беременных, а потом в Германии родились 10 тысяч детей без ручек, ножек или других частей тела. С тех пор ввели очень строгий контроль на тератогенность — все лекарства обязательно проверяют на беременных животных. В случае с китайскими близнецами исчерпывающих доказательств безопасности метода для людей тоже пока нет, так что последствия могут быть какие угодно. Объем возмущений по поводу возможных последствий оказался настолько серьезным, что спустя три дня после заявления доктора Хэ Китай официально объявил, что считает его исследование отвратительным и вводит мораторий на дальнейшие эксперименты с вмешательством в человеческий геном. После чего исчез в неизвестном направлении и сам Цзянькуй: на звонки не реагирует, на сообщения не отвечает, в общем, то ли под арестом, то ли в депрессии, то ли в засекреченной лаборатории кует передовую генетику дальше. Добровольцы есть В России, как выяснилось, генетика не менее передовая, разве что в деторождение пока не ударяется. — У нас 5-дневные человеческие эмбрионы с той же модификацией гена, что и в сообщении Хэ, были готовы еще в начале февраля, но мы не стали их пересаживать — не было клинически оправданного случая, — объяснил Денис Ребриков, проректор РНИМУ им. Н. И. Пирогова, завлабораторией редактирования генома НМИЦ АГП им. В. И. Кулакова. — Сейчас эмбрионы заморожены в жидком азоте — в принципе их можно пересадить хоть завтра, но это стоит делать исключительно по показаниям и при наличии необходимой разрешительной документации. Китаец, очевидно, поспешил, не успел или не смог найти подходящую пару родителей, что хоть как-то подстраховало бы его в части формальностей. Пожалуй, единственным этически оправданным вариантом в случае с ВИЧ является ситуация, когда у ВИЧ-положительной женщины, несмотря на лечение, вирус сохраняется в крови: тогда риск рождения инфицированного ребенка гораздо выше, и геномное редактирование имеет смысл. Китайский исследователь, очевидно, «срезал углы», чтобы стать первым. И ему это удалось — несмотря на возникшее возмущение и осуждение, доктор Хэ уже вошел в историю. По словам Ребрикова, «исправление» эмбриона, о котором идет речь, пока мало где применимо: — Вот все говорят: будем лечить геномным редактированием моногенные заболевания (это когда от родителей ребенок получает поломанный вариант гена). Но для этого никакое редактирование генома не требуется. Мы можем в рамках процедуры ЭКО из нескольких эмбрионов выбрать тот, что без «неправильных» генов, и пара родит здорового ребенка. Это делается уже как минимум 15 лет. Что касается генных манипуляций… Сегодня, помимо ВИЧ, я могу назвать лишь несколько случаев, когда они действительно имеют смысл с точки зрения медицины. Например, если у семейной пары глухих недуг вызван одним и тем же поломанным геном, у них точно родится глухой ребенок. А мы можем «починить» эмбрион, и у ребенка будет нормальный слух. Та же история с некоторыми видами карликовости и слепоты. А теперь внимание! Лаборатории Ребрикова пока не удалось найти ни одной пары с таким сочетанием генов. Если среди читателей «Вечерки» найдется семья, в которой у партнеров одинаковое наследственное заболевание, и они задумываются о рождении здорового ребенка, генетики НМИЦ обещают им в этом бесплатно помочь. — У нас уже есть нужные генно-редактирующие системы. Однако их невозможно применить на практике, пока к нам не обратится пара, для которой все эмбрионы точно будут больными, — объясняет Ребриков. — Конечно, это потребует не только тщательной проверки безопасности технологии, но и множества согласований и разрешений. Однако для столь уникальных случаев получить «добро» вполне возможно. Олимпиец по заказу Ну а пока Минздрав замер в ожидании страждущих, генетики продолжают грызть гранит науки и расширять горизонты. Например, они утверждают, что уже в ближайшие 10 лет смогут приказать нам долго жить. Ведь старение — это совсем не изнашивание организма, а программа, прописанная у нас в ДНК, уже уверена наука. И ей осталось совсем немного до понимания, какие гены в какой момент запускают тот или иной этап старения. После этого подредактировать геном так, чтобы человек перестал стареть, будет уже делом техники. Вот нравится ему возраст 25 лет, он на этих 25 останавливается и живет так еще хоть два века — пока не надоест. До решения другой проблемы человечества, по словам генетика, тоже осталось всего ничего: — Для людей во времени существуют лишь две угрозы — это «запрограммированное» старение и «случайная» онкология, причем они плотно сцеплены: чем дольше человек живет, тем больше шансов, что часть его клеток «сойдет с ума» и решит жить по собственной программе. И это в очень большой степени завязано с нашей генетикой. На сегодня мы знаем, какие именно гены нужно у эмбриона подправить, чтобы сделать его суперустойчивым в плане онкологии. У уже родившегося человека с этим сложнее, так как изменять ДНК придется сразу во всех клетках. За чем же дело стало, спросит любой из нас? Вписывай процедуру в медстраховку, ставь на поток и получай здоровое народонаселение. Хотя бы среди тех, кто родился через ЭКО. Все дело, оказывается, в системе допуска новых медтехнологий до наших с вами тушек. Тут все как с лекарствами: сначала испытания на животных, потом на специально подобранных выборках людей, и лишь потом — в широких массах. — На то, чтобы пройти все эти этапы, технологии геномного редактирования нужно три года, — говорит Ребриков. — Возможно, даже меньше. Я уверен, что уже года через два мы с вами увидим первые разрешения американского, европейского и китайского «минздравов» на клиническое применение первых генно-редактирующих препаратов по этой методике. Есть у генетических манипуляций с эмбрионами (напомним, что во всех случаях речь идет не об уже сформировавшемся плоде, а о единственной первой клетке — зиготе, из которой потом разовьется весь организм) и другое любопытное применение. Хотя и узконаправленное — спорт высоких достижений. Да, допингскандалы обещают перейти на совершенно другой уровень! — В Китае уже сейчас полным ходом идет «спортивная селекция» новорожденных, — объясняет Денис Ребриков. Там смотрят на родителей, и если их показатели кажутся перспективными для какого-то вида спорта, ребенка еще в младенцах генетически тестируют и записывают в потенциальные спортсмены. По мере взросления, если физические данные подтверждаются, ребенка отдают в спортивную секцию и уже целенаправленно куют из него будущего олимпийца. Сегодня ученые могут на ребенка даже не смотреть — достаточно сделать генетический анализ. И этот метод уже сейчас применяют при отборе детей в спортивные школы. Следующий шаг, как ни трудно догадаться, — корректировка. Если эмбрион выдаст картину будущего легкоатлета по многим генам, а по одному-двум чуть не дотянет, генетики смогут исправлять это дело, и вот вам, пожалуйста, через 18–20 лет новая Исинбаева или Бубка готовы забирать все олимпийское золото себе. Спортом, если что, дело не ограничивается. План мероприятий на ближайшее столетие для генетиков уже практически сформирован: — Фантастика уже довольно подробно обыграла тему ГМО-людей, — говорит историк науки Сергей Александров. — Если не брать медицину (где генная коррекция, безусловно, как никогда, актуальна), можно, например, попытаться повысить устойчивость человека к каким-то внешним воздействиям. Например, к радиации и СВЧизлучению. Дружба с радиацией нужна человечеству, естественно, для колонизации планет. Например — Марса, возделывать который все собираются исключительно в скафандрах. А ведь можно и с генами поколдовать: — Помимо повышенной устойчивости к радиации, колонистам пригодится совершенно другое восприятие температур, прежде всего существенно низких (буквально до такой степени, чтобы на снегу спать могли). Причем такие мутации генов наверняка уже человечеству знакомы: есть такое редкое нарушение терморегуляции, при котором человек нуждается в постоянном охлаждении — спокойно чувствует себя на морозе, а вот в тепле буквально начинает терять сознание. Неплохо было бы увеличить возможности организма по потреблению кислорода из разряженной атмосферы. И такие мутации тоже уже есть — у жителей высокогорий, например. На Марсе в этом смысле покруче, конечно, но ведь и генетика не стоит на месте. Еще можно было бы вспомнить про Ихтиандра. Акваланги, разумеется, спасают. Но вот наши в прошлом месяце ходили в Тихом океане на глубину 430 метров (с судна «Игорь Белоусов» оборудование испытывали). Так они сначала трое суток до этого давления доходили, потом полтора часа работали, а потом 23 дня от давления отходили. А какой-нибудь модифицированной «русалке» это была бы пара пустяков. В общем, выходит, что заданий для генетиков уже накопилось изрядно. Работай — не хочу. Так что пожелаем им удачи. Ну, и попросим не уподобляться всяким китайским пострелам, которые хоть везде и успевают, но как-то уж чересчур кривобоко. ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ —Если бы можно было развернуть все молекулы ДНК в человеческом теле и выложить их в ряд, общая длина составила бы 17 миллиардов километров. Это расстояние от Земли до Плутона и обратно. —Наш генетический материал на 7% совпадает с бактериями кишечной палочки, на 21% — с дождевыми червями, на 90% — с мышами и на 98% — с шимпанзе. —Период полураспада молекулы ДНК — 521 год. Это означает, что клонировать тех, кто умер раньше 2 миллионов лет назад, не выйдет. Так что с Парком Юрского периода не получится — динозавры вымерли 65 миллионов лет назад —У Элизабет Тейлор ресницы росли в два ряда, что придавало ее глазам особую выразительность. Такие двойные ресницы — результат мутации белка FOXC2. —Некоторые генетики утверждают, что самым старым народом на Земле являются представители племени Сан (бушмены), а значит, они могут быть «генетическими родителями» всем нам.

Исправленному верить: стоит ли менять ДНК для передачи будущим поколениям
© Вечерняя Москва