Источник уголовного дела оказался радиоактивным
В «деле врача Свиридова», которого судят фактически за помощь пациентам, нашелся потенциальный заказчик. В Обнинском здравоохранение за последние несколько месяцев продолжают происходить крайне неприятные, на наш взгляд, знаковые события. Судите сами: после череды уголовных дел в отношении главного врача КБ №8 ФМБА России и заведующего Центром брахитерапии свой пост покинула руководитель Родильного дома, уволились несколько травматологов (включая заведующего), уволилась заведующий гинекологическим отделением, и вот 4 сентября в Обнинске хоронили Юрия Рагулина, врача-онколога «НМИЦ радиологии». Молодой, казалось бы, перспективный специалист — 39 лет, и вдруг найден дома в петле... В городе до сих пор обсуждают причины его смерти — сам ли врач ушел из жизни. — Я знал его: прекрасный доктор, новатор, председатель общества маммологов Калужской области, кроме того, внедрил удаление лазером опухоли в легком. Не знаю, что именно произошло, но это точно было не его решение, поскольку Юрий — человек жизнерадостный. Жена, двое детей. Насколько мне известно, имел место конфликт, сместили с должности руководителя — вздыхает коллега (теперь уже бывший) Рагулина Павел Свиридов. — Как говорят, на него давило руководство, так что в итоге вынудили уволится. Это такой стиль работы: ты нам мешаешь — мы имеем право давить. Так же получилось и со мной. То, за что стоит бороться Павел Свиридов знает, о чем говорит. 23 декабря 2016 года его, практикующего руководителя «Центра брахитерапии рака предстательной железы», который спас жизни более 2,5 тысяч онкобольных, задержали прямо на рабочем месте, несколько часов возили по больницам и после этого приковали наручниками к реанимационной кровати. Сейчас кандидат медицинских наук находится под подпиской о невыезде и не позже начала октября ждет приговора суда. На вопрос, как могло подобное произойти, лучше всех ответили в Минздраве Калужской области, отвечая на запрос одного из пациентов Свиридова Леонида Зайко: «Свиридов П. В. является специалистом, первым в России осуществившим имплантацию источников в ткань предстательной железы параректальным доступом… Внутритканевая лучевая терапия рака предстательной железы микроисточниками йода-125 относится к высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП)… С 2015 года в силу неизвестных причин эта технология стала финансироваться исходя из средневзвешенного норматива по клинико-статистической группе, который более чем в два раза меньше фактических затрат на ее осуществление, что в 2015 году повлекло за собой невозможность проведения операций… без софинансирования средствами пациента. Именно эти действия Свиридова П. В. и были расценены правоохранительными органами как получение взяток от пациентов за организацию их лечения и выделение им квот на ВМП, невзирая на всю очевидность невозможно влияния Свиридова П.В. на процесс выделения квот». То же самое на суде в течение трех с половиной часов доказывал Игорь Никитин, возглавлявший тогда Департамент организации медицинской помощи и курортологии (как раз отвечает за ВМП) Министерства здравоохранения России. «Ни я, ни наша больница не могли иметь никакого отношения к принятию решения о выдаче пациентам направления на лечение — это решают департаменты здравоохранения по месту жительства. Что виной всему — урезание финансовых нормативов с 459 до 234 тысяч рублей, из-за чего все клиники в основном прекратили дорогостоящие методы лечения, поскольку в правовом поле делать брахитерапию в России оказалось невозможно, — пояснил Павел Свиридов. — Мы провели аудит пациентов, которые у нас прошли лечение за последние два года, и 90% из них не хватало на лечение даже двух так называемых квот. Дефицит средств на покупку расходных материалов составил более 5,5 млн рублей. А ведь работа шла, операции проводились. Как? Свиридов и объяснял изначально, что был вынужден обращаться к пациентам за софинансированием лечения, о котором в свое время даже президент говорил. Да, это не совсем законно, но ему был важен результат, так как в очереди на лечение десятки больных раком предстательной железы, которым необходимо оказать помощь. Что надо было сделать? Прекратить операции и написать заявление об увольнении? Это, наверное, было бы благоразумно в плане его собственной безопасности. Но он выбрал другое решение. Оно шло вразрез с законами и инструкциями, но это его решение, и он готов за него отвечать… Свиридов описывал больным ситуацию, и уже после проведения операций те, по своим возможностям и желанию, перечисляли деньги на расходные материалы для тех, кому в будущем тоже предстоит операция. Перечисляли сами, без всякого давления, кому сколько позволяли материальное положение и совесть. Это же они подтвердили и на суде. — Я твердо знаю, — говорит врач, — что именно такое решение, решение продолжить работу прибегая к добровольному софинансированию средствами пациентов, было единственным выходом из положения и позволило вылечить в 2015–2016 гг. более двух сотен больных раком предстательной железы, более 96% из которых выздоровели окончательно. Это то, за что стоит бороться, ради чего стоит идти на нарушение финансовой дисциплины и прочих норм. Конечно, было проще пойти по пути МРНЦ, который отказался с 2015 года от проведения операций данным методом, о чем открыто пояснили суду представители данного учреждения. Но на кону были жизни людей, и кто-то принял для себя решение из категории «ничего не делай и тебе ничего не будет», а кто-то, как Свиридов, поставил жизни людей выше бюрократической волокиты. Следакам по барабану Именно так свои действия Свиридов и расценивает — как нарушение финансовой дисциплины и превышение должностных полномочий. Но уж не как взятку точно. Какая уж тут взятка, если нет корысти. В суде уже установлено, что общая сумма денежных средств, перечисленных пациентами, значительно меньше тех дополнительных финансовых затрат, которые понес сам доктор для приобретения расходных материалов на их лечение. Работал бы Свиридов только из-за денег — давно бы переехал за границу или проводил операции только платно, получая за свой труд гораздо большие деньги и имея гораздо меньше хлопот. — Если наш доктор спас наши жизни — получается, он преступник? — хором спросили бывшие пациенты Свиридова на встрече с руководителем Федерального медико-биологического агентства Владимиром Уйбой. И услышали в ответ, что он сам болеет за Свиридова: — Земной ему поклон. Им по барабану, этим следакам: дырку на погонах, и наплевать на человека. Он спас 2000 человек, и наплевать им на это, пока Господь их самих не поставит на ваше место. Вот только доктора тогда уже не будет, и система развалена. Павел Свиридов оперирует Насчет системы — это точно. Дело ведь не только персонально в Свиридове. Сейчас Центр закрыт, а в нем проводили порядка 200 операций в год. За последние года сделали только полсотни операций, пока еще оставались закупленные Свиридовым расходники. Но даже если сейчас приступить к работе, финансирование-то не поменялось. С 2014 по 2018 годы в стране количество пациентов, которым введены источники, сократилось почти на 80%, потому что клиники отказываются делать такие операции из-за недостатка финансирования. А ведь о том, что есть такая проблема, Свиридов уведомлял всех, еще до своего уголовного преследования: от руководства Администрации президента, до Минздрава и Счетной палаты — никто ничего не стал решать. Одна из наиболее эффективных в мире технологий лечения рака предстательной железы оказалась в России потеряна. Когда доктор в 2015 году от лица брахитерапевтов направил письма в Минздрав, ответили только, что вот-вот выйдут наши новые дешевые источники в ФЭИ (Физико-энергетический институт), но они появились только в конце 2016 года, и то до сих пор не готовы к использованию. Источник непрятностей В январе этого года группа ученых, которые на базе ФЭИ разработали альтернативные источники, получила государственную премию за свою разработку, но врачи опасаются применять отечественную инновацию на практике. Тот же Павел Свиридов еще до возбуждения против него уголовного дела советовал Минздраву не спешить с выводом продукции ФЭИ на рынок, а довести ее до мировых стандартов. — Сейчас международное программное обеспечение не позволяет работать с источниками ФЭИ, потому что у них нет международного сертификата, — объясняет Свиридов свою тогдашнюю позицию, которая с тех пор ничуть не изменилась. — А сертификат они не получили, потому что не хотят это делать. А не хотят, потому что не могут, ведь у них ручная, не автоматизированная, сборка. Отправить партию источников в институт стандартизации в Европу или Америку и получить номер — ничего сложного. Но они ссылаются на санкции и импортозамещение. Допустим это так, только почему-то есть предприятие в Дубне, которое выпускает продукцию высокого качества, как в Германии. Если можете сделать еще дешевле, замечательно, но вы сделайте это по-человечески, а не на коленке. Так можно либо недолечить, либо получить лучевые осложнения, а я никогда не возьму на себя ответственность перед пациентом, если не уверен в том, что имплантирую. От этого зависит жизнь. Павел Свиридов // фото: архив редакции Судя по всему, «Центр брахитерапии рака предстательной железы» в ФЭИ рассматривали как потенциальный рынок сбыта. Но во-первых, ФЭИ так и не смог наладить линию производства, которая бы могла обеспечить клиники бесперебойными поставками источников, а во-вторых, эти источники получили множество замечаний от брахитерапевтов России, общее резюме которым дал Свиридов как глава объединения брахитерапевтов. — Они сейчас носятся по стране, предлагают какую-то неизвестную программу для работы с их продукцией, но это, на мой взгляд, непродуктивно, — считает врач. — Лучше бы о качестве побеспокоились. Зачем тогда было спешить выходить на рынок? Да ведь на разработку и внедрение источников было потрачено больше 10 лет и больше миллиарда. Думаю, руководство Росатома само толком не знало, как эти деньги расходовались, и стало требовать отчеты. Тогда появляется известный медицинский соисполнитель, который проталкивает получение лицензии на производство этих источников. Но это фикция. Много шума из ничего — чтобы отвлечь внимание от того, что впустую потрачена уйма денег. Еще в 2016 году Павел Свиридов обратился с письмом в Минздрав, поинтересовавшись, как могли быть проведены клинические испытания источников ФЭИ при отсутствии возможности работы с ними. После чего он и был арестован. Теперь доктора обвиняют в получении взяток с пациентов, что абсурдно, но при этом в деле присутствуют показания сотрудников ФЭИ, но какова цель допроса этих сотрудников в суд, неясно! Какое отношение к делу о взятках имеет производство источников в ФЭИ? Это способ доказывания со стороны обвинения? Хорошо. Но какие вопросы задает им следствие? «Имел ли Свиридов возможность торможения выхода источников ФЭИ на рынок?» Мало того, что Свиридов вряд ли может тормозить Росатом. При чем тут взятки! Он своим письмом в Минздрав лишь предупредил, что источники недоделаны, и надо устранить недостатки. Что в этом плохого? Это гораздо лучше, чем закрывать глаза на проблему и потом исправлять допущенные недочеты. Вот у китайцев есть свои источники, но они и свою оригинальную программу сделали. Возможно, в этом и была причина рождения дела в отношении Свиридова о взятках. Иначе присутствие таких свидетелей в деле объяснить невозможно. ФЭИ собирается выпустить свой продукт, но возникает некий доктор (еще и председатель Объединения брахитерапевтов России), который озвучивает их проблему. И через три месяца доктора задерживают. Вряд ли такие совпадения бывают. А участники коллектива, стоящего за производством этим самых источников, получают очередные звания, госпремию и должности — это ж не просто так. Следствие в отношении Павла Свиридова тянулось весь прошлый год, с января нынешнего тянется суд. На конец сентября назначены прения сторон, а затем будет оглашен приговор. Каким он будет — не знает никто. Признать факт получения взятки Свиридовым за предоставление «квоты» на лечение, на чем настаивает обвинение, невозможно, поскольку этого не было. Признать взяткой перечисление денег на покупку необходимых для операции расходных материалов — так это была просто компенсация издержек знаменитого медведевского «денег нет», за что если кто и должен отвечать, то не конкретный доктор точно, а тот, кто такую ситуацию допустил. Кроме того, признавать взяткой софинансирование — тоже будет неправильно, ведь в этом нет элемента корысти. Единственное, что Павел Свиридов и сам не отрицает, так это превышение полномочий в части нарушения им финансовой дисциплины. Но кто его за такое осудит! Разве что суд. Во всяком случае, люди, которым он тем самым спас жизнь, за такое «превышение» врачу только искренне благодарны. Вот только таких благодарных и таких врачей становится в России все меньше. Этот год у нас объявлен Годом борьбы с онкологией. Но по факту пока борьба идет только за бюджетные миллионы. Причем без заметной пользы для больных. Скорее напротив. Именно пациенты от этой борьбы и страдают — на них нет либо денег, либо специалистов. Те медики, что думают не о деньгах, а все-таки о больных, идут либо под суд, либо в петлю. История обнинских онкологов очередное тому подтверждение.
