Для хорошего врача всегда найдется дело. Уголовное

Процесс против онколога Павла Свиридова превратился, по сути, в процесс против всей отечественной медицины. Судебные процессы над врачами обычно широко освещаются в СМИ. Еще бы, ведь с медицинскими работниками приходится сталкиваться каждому, от них зависит наше здоровье, а нередко и жизнь, потому и внимание к этой теме со стороны общественности повышенное. Но... На освещение уголовного дела, возбужденного против обнинского врача-онколога Павла Свиридова, словно табу наложили. О нем не трубят центральные телеканалы, федеральные газеты об этом тоже молчат (за исключением разве что «Собеседника»). Ну не странно ли это! Нет, не странно, ведь этот процесс вскрывает системную проблему нашей системы здравоохранения и, больше того, прямо противоречит тому, о чем в своем последнем послании Федеральному собранию говорил президент Владимир Путин. Помните? «Практически у каждого из нас есть родные, близкие, друзья, которых настигла эта беда — рак. Предлагаю реализовать специальную общенациональную программу по борьбе с онкологическими заболеваниями», — сказал 1 марта глава государства. То есть нужно объединение усилий специалистов онкологов, концентрация всех видов ресурсов, сохранение и распространение лучшего что есть в России и изучение и внедрение лучшего что есть в мире в сфере онкологии. А главное широчайшее вовлечение населения России в процесс ранней диагностики онкозаболеваний. Дел у онкологов прибавится, однако население России будет умирать от онкологии меньше. Павел Свиридов // фото: Андрей Струнин ("Собеседник") Но на самом деле и в это же время у нас борьба не с болезнью, а с онкологами (а значит, как следствие, и с онкобольными). Павел Свиридов руководит Специализированным отделением «Центр брахитерапии рака предстательной железы» ФГБУЗ КБ №8 ФМБА России с 2009 года, то есть с момента создания Центра. По большому счету, он же этот Центр в Обнинске и создал. Как и вообще всю систему брахитерапии в нашей стране. Недаром Павел Владимирович возглавляет профессиональную ассоциацию «Объединение брахитерапевтов России». Брахитерапия, как метод, по словам онкобольных, сопоставим с чудом по своим результатам. Обреченный на смерть мужчина перед выбором тотального/радикального удаления части мочеполовой системы и после удачной операции — памперсы, депрессия, 1-я группа инвалидности, получает шанс, возможность в течении нескольких дней вернуться к нормальной жизни после проведения высокоточной малотравматичной имплантации источников непосредственно в очаг поражения. Для тех, кто не курсе, метод 3-D стереотаксической брахитерапии, разработанный американским профессором Паносом Кутрувелисом, считается одной из самых передовых технологий лечения рака предстательной железы. Никаких многочасовых операций и кромсания скальпелем. Само слово «брахитерапия» происходит от греч. brachios — короткий, быстрый. Пациенту за несколько минут производят имплантацию в область раковой опухоли радиоактивных микроисточников излучения. Титановые капсулы размером меньше рисового зернышка вводят под контролем ультразвукового аппарата или компьютерного томографа в предстательную железу специальными иглами, в режиме реального времени контролируя процесс на экране монитора. Затем иглы удаляют, а введенные микроисточники несколько месяцев убивают раковые клетки. Безболезненно и, главное, эффективно: максимальное поражение опухолевой ткани при максимальном сохранении тканей здоровых. На сегодняшний день брахитерапия — наиболее щадящий метод лечения онкологических заболеваний. Идеально подходит даже людям в солидном возрасте. Уже на следующий после имплантации пациент день может выписаться из клиники и вернуться к своей прежней жизни. Так вот, кандидат медицинских наук Павел Свиридов — не только один из немногих врачей, кто лично учился этому методу в Штатах непосредственно у самого профессора Кутрувелиса. Он — единственный в мире специалист, кто получил сертификат о высоком профессионализме лично из рук ученого. Профессионалов такого уровня во всем мире-то надо еще поискать, а в России ему вовсе нет равных. Кроме Обнинска в стране есть только один подобный центр брахитерапии, в Санкт-Петербурге, но руководит им ученик того же Свиридова. Павел Свиридов оперирует Казалось бы, такими светилами государство гордится должно, но 23 декабря 2016 года кандидата медицинских наук Павла Свиридова, который спас жизни более 2,5 тысяч онкобольных, прямо на рабочем месте (хорошо еще, что не во время операции) скрутили сотрудники УЭБ и ПК УМВД России по Калужской области. И профессионально, жестко довели ведущего врача онколога до микроинсульта, а затем в течении нескольких часов препятствовали оказанию медицинской помощи, ну и в завершении приковали наручниками в реанимационной палате. Изначально сыщики пропиарили это как «самое крупное коррупционное дело в Калужской области»: по версии силовиков, врач получил более 5 млн рублей взяток от 24 больных. Но дальше громких реляций дело фактически не пошло, и следствие тут же запуталось в показаниях, то есть в обвинениях. Официально врача до сих пор обвиняют в вымогательстве с пациентов денег за получение квот на бесплатное лечение. Вероятно, следователи были не в курсе, что такие квоты выдает вовсе не врач, а комиссии регионального Минздрава по месту жительства пациента. Так что к Свиридову люди приезжали со всей страны, уже имея такие квоты, и вымогать деньги на их получение он даже исходя из этого не мог ну никак. Просто повода для этого не было. — Вся информация о пациенте заносится в единую систему мониторинга высокотехнологичной медицинской помощи, где в режиме реального времени можно отследить весь процесс — от выдачи заключения лечащего врача до госпитализации. И ни я, ни другой врач не может отказать пациенту, если ему показано лечение. Это просто невозможно, — пояснил на суде сам Павел Свиридов. И главное, его слова подтверждают сами пациенты — Я сделал операцию брахитерапии в 2013 году и уже тогда меня поразили профессиональный подход сотрудников отделения, абсолютно дружелюбное и уважительное отношение персонала к пациентам. Все мы проходили абсолютно официально через квоты и никогда не заходила речь о каких-то дополнительных оплатах, — пояснил Дмитрий Смирнов. А вот что говорит Заслуженный деятель искусств России Анатолий Юников: — Я оперировался у Павла Свиридова в 2013 году. У меня была квота от Москвы. Никаких денег с меня не запрашивали! Приезжал еще несколько раз на осмотр — бесплатно!! Звонил по телефону на счет консультации — всегда бесплатно!!! — Мы из Ингушетии, — дополняет Имиев Ибрагим из Назрани. — Квоту я открывал в ингушском Минздраве. Свиридова увидел за день до операции, до этого только телефонные рекомендации. На сайте увидел его личный номер, думал не возьмет трубку, для рекламы указал. Мое удивление с первой минуты телефонного общения: более приземленного и человечного врача, тем более его уровня, не видел. Сколько бы я не задавал вопросов, в любое время отвечал и консультировал. Этого уже нет практически ни в одном государственном медучреждении, даже медсестры разговаривают с посетителями как будто нобелевские лауреаты. Операция прошла успешно, повторное посещение это подтвердило. Раз в три месяца его сотрудники сами связывались со мной, задавали вопросы о состоянии здоровья. Где такое есть еще? Никаких условий при приеме отца на операцию не предъявлялось, ни Свиридовым, ни кем либо, ни при первом посещении, ни при втором, хотя любого врача за результат отблагодарить я добровольно готов, потому что знаю врачебные зарплаты. Но Свиридов запретил мне даже шоколадные коробки медсестрам оставить… В общем, продолжать можно долго. Тысячи спасенных Павлом Владимировичем пациентов могли бы то же самое сказать. И говорят. Только их не хотят слушать. Не хотят даже прислушиваться. Ведь такие показания могут испортить красивую статистику по борьбе с коррупцией в медицине. Проблема на самом деле - в другом: врачи вынуждены обращаться за финансовой помощью к самим пациентам. И деньги Свиридов действительно привлекал. В деле есть расшифровка прослушивания разговора с пациентами, где Павел Владимирович с присущей ему точностью излагает проблему нехватки денег на спасительную операцию. И возможности собрать нужную сумму как с помощью получения второй субсидии, что так же не законно, так и возможной доплаты в случае необходимости пациентом. (Материалы есть в редакции.) Дело в том, что брахитерапия рака предстательной железы йодом-125 отнесена к высокотехнологичным видам медицинской помощи: на сложные операции может потребоваться до 700 тысяч рублей. При этом до 2014 года размер субсидирования из госбюджета на одного пациента составлял лишь 459 тысяч. Думаете, мало? А вот в Минздраве России с этим не согласны. В декабре 2014 года было издано постановление правительства, в соответствии с которым финансирование... не увеличили, нет. Его, наоборот, урезали вдвое — до 234 тысяч рублей. Почувствуйте разницу: вместо 700 тысяч — не 459 даже, а лишь 234 тысячи. Где брать остальное? Нельзя ведь провести операцию на 40%. Нельзя, условно говоря, разрезать живот и сказать: «Пока так походите, покуда в правительстве денег еще не найдут». Первые месяцы 2015 года обнинский Центр брахитерапии из-за отсутсвия денег фактически вообще не работал. Все это время Павел Свиридов забрасывал письмами Министерство здравоохранения, аппарат Правительства, профильные комитеты Совета Федерации и Госдумы: пытался чего-то добиться, просил, упрашивал, убеждал, но ответа на свой вопрос «как лечить пациента за 40% стоимости лечения» так и не получил. Наверное, потому что нет такого ответа. А все это время люди, умирающие люди, звонили в Центр и спрашивали, когда их спасут. Так что врачу Свиридову поневоле пришлось стать еще и бухгалтером и считать, как на выделенные от щедрот Минздрава на каждого пациента 234 тысячи рублей (а точнее на 163.800, с учетом 30% расходов на зарплату медперсонала), закупить от 60 до 120 радиоактивных источников по 4.320 рублей каждый (одно только это стоит — 250–350 тысяч), 25–30 игл для их ввода по 1023 рубля (еще до 30 тысяч), расходные материалы вроде рентгенозащитных перчаток, катетеров и т. п. (еще плюс 25.000 рублей)... Дебет с кредитом не сходятся ну никак. Но поначалу выход был найден: медицинские комиссии стали выдавать каждому пациенту на одну операцию по две квоты, как будто операция проходила в два этапа. Но оказалось, даже этого хватало не всем. — В ходе произведенных расчетов, исходя из затрат на микроисточники, иглы и другие расходные материалы было установлено, что к примеру на лечение пациента Я. требовалось 434.570 рублей, при том, что размер двух финансовых нормативов составлял 343.504. Таким образом дефицит на лечение составил 91.066 (68 источников и 22 иглы, а также расходные материалы в сумме 25.000 рублей). На лечение Б. требовалось 433.804 рубля, а сумма двух финансовых нормативов составляла 327.600, то есть дефицит составлял 106.204 рубля (88 источников и 28 игл). На лечение А. требовалось 458.575 рублей при сумме двух финансовых нормативов 343.504 рубля, что формировало дефицит 115.071 рубль (90 источников и 28 игл), — с документами в руках перечисляет сухие, но убедительные цифры адвокат Свиридова Антон Павлов. И дополняет их информацией о расходах на лечение Р., З., Д., Ч. ... Все имена реальны, но составляют медицинскую тайну. Кому-то не хватало 100 тысяч рублей. Кому-то — 150 тысяч. Где их было взять? — В кредит, - отвечает адвокат. — Павел Владимирович сам, от своего имени занимал деньги, лично закупал необходимые материалы и проводил операции, после которых некоторые пациенты (даже не все, а те, кому позволяло финансовое положение) компенсировали затраты Центра. Свиридов пробовал проводить эти средства официально, через бухгалтерию больницы, но по закону это невозможно: любо люди платят всю сумму и получают коммерческое лечение, либо лечатся бесплатно, на что денег Минзрава, увы, не хватает. Софинансирования просто не предусмотрено, но чтобы спасать мужское население России, не закрывать Центр и все-таки проводить операции, Павел Владимирович был вынужден выбрать именно такой вариант. — Я старался вести такие беседы со всеми пациентами, — не стал на суде отрицать и сам Павел Свиридов. — Кто-то отказывал сразу, поскольку государство гарантирует бесплатную медицинскую помощь. Другие соглашались перечислить средства, от 50 до 250 тысяч. Но все они делали это уже после прохождения лечения. К слову, в отличие от следователей, ни один из тех, кто компенсировал Свиридову его расходы, никаких претензий к нему не имеет. Даже наоборот, ведь этот человек спас им жизнь, а за такое никаких денег не жалко. Хотя нет, один недовольный все-таки нашелся, тот самый, что пожаловался на врача в органы. Однажды тот пациент Свиридова уже перенес успешную операцию, но спустя несколько лет у него развился рецидив. Очень редко, но так бывает. Второй случай был более сложный и ни о каких доплатах речь не шла. Разговор о деньгах завел оперативник, который выступал в роли провокатора на взятку в образе сына больного. Почему этот уже исцеленный больной пошел на сотрудничество с оперативниками? Возможно, эмоции по поводу повторения смертельной болезни через 6 лет взяли свое (это можно понять, но оправдать — едва ли). Вот так Павел Свиридов пострадал от пациента, которого он своими руками дважды вытащил из могилы. Не зная Свиридова, можно, конечно, предположить, что часть денег врач клал себе в карман, и несколько месяцев следствие искало доказательства того, что доктор вымогал деньги для своих личных нужд. Но так их и не нашло. Всего в 2015 году в Центре Свиридова на операции 117 пациентов не хватало 3,9 млн. рублей, в 2016 году дефицит составил еще 3,1 млн. Но операции проводились. До сих пор в отделении брахитерапии используются и хранятся расходные материалы, приобретенные не через систему госзакупок (для этого у больницы просто не хватало средств), а лично врачом. В течении двух заседаний судья вместе с прокурором и адвокатом лично все просчитали на калькуляторе (и это с учетом того, что год до этого работала целая следственная бригада профессионалов криминалистов из Обнинского СК). И оказалось, что вменяемых Свиридову взяток даже на хватает на покрытие дефицита больничных средств. Так что подозревать в корысти именно этого врача может лишь тот, кто его не знает вовсе. Да и в самом деле: если бы Павел Свиридов думал лишь о деньгах, то давно бы принял многочисленные предложения уехать за границу, где специалисты такого класса получают совсем другую зарплату. Но врач отказывался всегда. Говорил, что он патриот, что любит свою страну и хочет помогать людям здесь, что недавно у него родился четвертый ребенок, и он хочет, чтобы его дети росли в России... Вот только в той же нашей России помощь людям не всегда отзывается ответной добротой. Врач превысил служебные полномочия? Возможно. А разве мог по-другому?! Именно потому что он врач. Настоящий. Из тех, про которых говорят: от Бога. Он клятву Гиппократа давал. Когда надо перебежать дорогу на красный свет светофора, чтобы спасти жизнь человека — что стоит выбрать? Вот так и Свиридов. Он выбрал человеческую жизнь. За что теперь и расплачивается, несмотря на то, что его действия вполне укладываются в ст. 39 УК РФ о том, что «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или иных лиц, охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами». Несмотря на все это, уникального онколога задержали, как особо опасного рецидивиста. Сразу после задержания у врача случился микроинсульт, и в реанимации его наручниками приковали к кровати. Хорошо хоть потом отправили не в камеру, а под домашний арест, но для лечащего врача это не сильно отличается от тюрьмы. Он ведь не может работать. Операции в центре фактически прекратились. Больше сотни человек оказались по сути обречены на медленно умирание и умоляли суд вернуть им врача, как например Геннадий Колгушев из Бурятии с диагнозом рак предстательной железы: «Я должен был приехать на операцию в Обнинск к Свиридову Павлу Владимировичу. Встреча с ним является для меня последней инстанцией перед встречей с Богом. Теперь эта инстанция — в суде. От Вашего решения очень многое зависит. Если Ваше решение не позволит Свиридову делать своё доброе и очень нужное дело и дальше, это может стать непроизвольным смертным приговором тем многим, кто нуждается в его помощи. Кроме того, за этими нуждающимися стоят и другие люди. У меня к примеру сын-инвалид детства колясочник, и он до сих пор нуждается в моей помощи. Я считаю своим долгом поэтому бороться за свою жизнь. Поэтому от себя и от всей моей семьи я Вас очень прошу дать возможность Свиридову Павлу Владимировичу и дальше помогать людям». Сейчас Павел Свиридов в ожидании приговора находится под подпиской о невыезде и может хотя бы давать (и дает) консультации по телефону. Бесплатно. В любое время суток. Следственные бригады тоже не сидят без дела — рыскают по всей стране, пытаясь выжать из бывших пациентов Свиридова слова обвинения. Но встречают лишь благодарность в его адрес. И недоумение: лучше бы эти средства, которые угрохали на бесполезное уголовное дело, направили на покрытие дефицита в медицине — глядишь, и нечего было бы тогда расследовать. Скольким людям можно было бы на эти средства помочь. И еще удивляет полное, казалось бы, безразличие ФМБА, Минзрава по отношению к сфабрикованному судебному преследованию редкого специалиста онколога, который реально спас жизни 2 500 человек. При том что метод спасения — брахитерапию рака предстательной железы, этот самый Минздрав вывел из правового поля. В этом уголовном процессе поражает, возмущает и призывает к борьбе простых онкобольных людей за свою жизнь и... выполнение наказов президента полное безразличие к смертельно больным людям со стороны Прокуратуры Обниска, СК Обнинска. Одного человека спасти от смерти, бывает, считается подвигом, а 223 человека спасти от смерти в условиях когда это законными способом невозможно и пожертвовать собой в плане личных последствий это ПРЕСТУПЛЕНИЕ? БЕЗНРАВСТВЕННО? И это в России. За это Прокуратура покрывает состряпанное на ровном месте дело, массу нарушений, считая это нравственным. Кому их жестокое обращение с врачом нужно, кому нужно отстранение от операций и консультаций почти на год ведущего брахитерапевта-уролога? Конечно, Павел Свиридов — не самый удобный для чиновников доктор. Он не боялся публично критиковать министерство за недостаточное финансирование онкологических операций. Он отказался подписать заключение об успешных клинических испытаний отечественных аналогов радиоактивных источников, в которые вбухали уйму бюджетных средств, но которые оказалось невозможно использовать из-за отсутствия необходимого программного обеспечения. Он постоянно что-то хотел и просил — не для себя (он-то в жизни давно состоялся), для больных. А таких чиновники, скажем так, не особенно любят. Но, в конце концов, не Свиридов ведь виноват в том, что для спасения пациентов ему приходилось где-то превышать полномочия. Не он ведь устанавливал такие мизерные квоты для лечения людей. Так что судят сегодня на одного лишь Павла Свиридова, а всю лицемерную систему оказания помощи онкобольным, при этом загнанную в тупик. Когда одновременно хотят решать и бюджетные вопросы и бизнес интересы производителей и клановые интересы. А на спасение людей нужно организовывать, по сути софинансирование, на местах, смелыми врачами, готовыми пожертвовать собой ради жизни пациентов. Хорошо, что хотя бы Президент страны это понимает, призывая к организованной борьбе с раковыми заболеваниями. Вот только пока интересы следствия стоят гораздо выше интересов здоровья и жизни конкретных россиян. Судебный процесс над Павлом Свиридовым продолжается, и каждая неделя процесса равна 6-10 невыполненным операциям, то есть пяти окончательно загубленным жизням. А сколько жизней будет загублено, если суд (что было бы дико) вынесет обвинительный приговор, лучше даже не представлять. — Ложь и злоба миром правят, совесть душат, правду травят! — в сердцах восклицает отец Сергея Безрукова режиссер Виталий Безруков, которому врач шесть лет назад провел операцию настолько успешно, что тот давно о своей болезни забыл. — Очень надеюсь, на объективное разрешение дела Павла Свиридова. А пока... Пока 21 марта 2018 года, в год, объявленный Минздравом России годом онкологии, специализированный онкологический Центр брахитерапии рака предстательной железы при КБ8 ФМБА России фактически прекратил свою деятельность. Днем раньше из-за невозможности выполнять свои профессиональные обязанности, работники Центра написали заявления об увольнении. Пациентам, стоявшим в очереди на операцию, направили отказы. Центра брахитерпаии в Обнинске больше нет... С таким подходом не будет в стране и общенациональной программы по борьбе с онкологическими заболеваниями, которую в своем послании анонсировал президент.