Сыну пенсионерки, умершей после участия в медиспытаниях отказывают в выплатах
Пенсионерка приняла участие в испытаниях лекарства и через год умерла от лейкоза. Страховая компания уверяет: связи нет.
«Мама всегда верила врачам»
В феврале 2013 года 70-летняя Нина Ивановна Кайль отдыхала в Египте вместе со старшим сыном Владимиром Потаповым и внуками. Это был ее последний вояж.
– Мама пережила два инфаркта, у нее был сахарный диабет второго типа, она проходила плановые обследования в больницах, – вспоминает младший сын Кайль – Александр Потапов. – Но я бы не сказал, что она постоянно жаловалась на здоровье, у всех пенсионеров есть болячки, и для своего возраста мама держалась хорошо.
По словам Александра, принять участие в клиническом исследовании швейцарского препарата Нине Ивановне предложил лечащий кардиолог. О препарате «Канакинумаб» швейцарской компании «Новартис Фарма» тогда мало кто слышал. Врач пообещала, что уколы экспериментального лекарства облегчат пенсионерке жизнь, препарат разжижает кровь и снижает риск сердечно-сосудистых заболеваний.
– Мама всегда верила врачам, – рассказывает Александр. – У нее со многими были близкие, доверительные отношения. Она знала, у кого какие проблемы, приезжала к медикам с гостинцами, привозила молоко, мясо. Мы живем в частном доме, и мама вела подсобное хозяйство. Вот и тогда решила: раз врачи говорят, значит, ей и правда будет лучше.
Нина Ивановна подписала безвозмездный контракт с фармакологической компанией. В свою очередь «Новартис Фарма» заключила договор обязательного страхования жизни и здоровья пациентки с российской компанией «Ингосстрах». В случае смерти Нины Кайль страховщик обязывался выплатить по миллиону рублей ее детям, а также оплатить расходы на погребение.
Проверяли, как космонавта
Первую инъекцию экспериментального препарата Нине Ивановне сделали в феврале 2014 года в городской клинической больнице №6. До этого провели, как и положено, скрининговое исследование.
– Ее проверяли, как космонавта, – говорит сын Александр. – Никакого рака или предракового состояния у нее не было.
По словам сына, после первой инъекции Нина Кайль испытывала недомогание и сильную усталость, на теле появились красные пятна, но врачи сказали, что в этом нет ничего страшного – идет привыкание организма к препарату. Через месяц инъекцию повторили, и Нине Ивановне, как рассказывает Александр, стало еще хуже: повысилась температура, она не могла ходить и все время лежала на кровати.
– Медики обещали маме, что она будет у них на постоянном контроле, но этого не было, – возмущается Потапов. – Когда ей стало совсем плохо, я звонил в фармакологическую компанию, просил помочь, дать какой-нибудь антидот, но там сказали, что антидота нет и ничем помочь они не могут.
В мае Нине Ивановне должны были сделать третью, последнюю, инъекцию, но на прием она не явилась. Накануне пенсионерку госпитализировали с диагнозом острый лейкоз. После этого Кайль практически не выходила из больниц, ей делали переливания крови, химиотерапию, но на четвертой стадии рака ничего не помогало. В январе 2015 года – с начала эксперимента прошло меньше года – Нина Ивановна умерла.
«Мне нужна не страховка, а справедливость»
После смерти матери Александр и Владимир Потаповы обратились в «Ингосстрах» и, к своему удивлению, получили ответ, что страховщики им ничего не должны, поскольку между смертью Нины Кайль и инъекциями препарата причинно-следственной связи нет. В начале 2016 года братья обратились с иском в Красноармейский районный суд Челябинской области, и только недавно он вынес вердикт: случай страховой, «Ингосстрах» обязан выплатить каждому по миллиону рублей.
– Мороки было много, – говорит Александр. – Сначала потеряли медицинские карты мамы, они у нее были в разных больницах, где она лежала на плановых обследованиях, возникли проблемы с выемкой медицинских документов, целый год проводили одну экспертизу.
Врач-консультант Олег Марков в своем заключении пишет, что «влияние лечения «Канакинумабом» на риск развития онкологических заболеваний неизвестно. Тем не менее препараты, подавляющие иммунную систему, к которым относится «Канакинумаб», могут приводить к повышению риска развития онкологических заболеваний».
Эксперт указывает, что у некоторых пациентов в ходе лечения препаратом возникали серьезные инфекции и несколько случаев закончились летальным исходом. В аннотации к препарату – он уже находится в продаже – сообщается, что у некоторых пожилых пациентов в ходе исследования наблюдалось развитие рака.
Страховщики в суде доказывали отсутствие причинно-следственной связи между инъекциями и развившимся лейкозом. Аргументировали тем, что причины, запускающие онкологические заболевания кроветворной системы, наукой не установлены, но есть факторы риска – наследственность и негативное влияние окружающей среды. Вспомнили о том, что пациентка жила в зоне Восточно-Уральского следа, который сформировался после радиоактивной аварии на заводе «Маяк», и предположили, что она могла иметь контакт с химическими канцерогенами.
Братья Потаповы таким аргументам возмутились. В роду у матери никто не болел лейкозом, и в радиоактивную зону Красноармейский район, где жила мама, не входит. С канцерогенами и на вредных производствах она никогда не работала. Суду доводы страховщиков тоже показались неубедительными: доказать обратное, что причинно-следственной связи между экспериментом и смертью Нины Кайль нет, те не могли.
– Меня обвиняли в том, что я хочу положить себе страховку в карман, но мне нужна справедливость, – словно оправдывается Александр Потапов. – Я уверен, что дело в препарате, и хочу, чтобы другие люди, соглашаясь на клинический эксперимент, понимали: это может быть очень опасно.
Мнение юриста: «Доказать связь между приемом препарата и образованием рака часто невозможно»
О том, почему родственники пациентов часто проигрывают страховщикам в судах и не получают возмещение и почему Потаповым это удалось, мы спросили Марину АГАПОЧКИНУ, юриста в сфере защиты прав пациентов, директора ООО «Правовой медицинский контроль»:
– Согласно постановлению правительства, которым утверждены правила страхования лиц, участвующих в клинических исследованиях, для признания случая страховым должна быть установлена причинно-следственная связь между применением препарата и смертью человека, но сделать это часто невозможно. При этом ни один эксперт в случае онкологических заболеваний не может отрицать обратное: что связи нет. И я считаю, что вопрос надо ставить именно так. Страховщики должны доказывать в суде отсутствие связи и выполнять свои обязательства. У нас на территории Свердловской области был похожий случай с этим же препаратом. Родственники пациента прошли все инстанции до Верховного суда и победили.
P. S.
Пока готовился материал, стало известно, что страховая компания обжаловала решение районного суда. Значит, впереди новые разбирательства.
* * *
Материал вышел в издании «Собеседник» №07-2018 под заголовком «Смертельное испытание».