Зачем нам нужны эмоции?

Научный журналист и автор книги «Воля и самоконтроль» объясняет, почему эмоции — это определяющий фактор для большинства наших поступков и решений. В начале 1950-х ученые всерьез занялись исследованиями того, как мозг обеспечивает работу сознания. Это стало возможным благодаря новым технологиям вроде электроэнцефалографии. С их помощью специалисты наконец смогли выяснить, какие именно зоны активируются при тех или иных процессах, не вскрывая испытуемому череп. К невероятной радости исследователей, оказалось, что буквально каждый чих завязан на активацию какой-нибудь области. Мозг, и особенно его высшие отделы — кору больших полушарий — стали считать окончательным регулятором и контролером всей человеческой (и не только человеческой) деятельности*. Молодая и набирающая силы когнитивистика — т. е. наука о мышлении (в русском языке этот термин так до сих пор толком и не прижился) поначалу пренебрегала столь низменным и животным аспектом работы мозга, как эмоции. Они считались чем-то вроде фоновой подсветки, которая меркнет по сравнению с блеском и совершенством анализа, рассуждений и построения логических цепочек, которыми занимается Великая Кора Больших Полушарий. Но чем больше исследователи узнавали, тем яснее становилось, что эмоции — отнюдь не двадцать восьмая скрипка в оркестре мышления. Более того, оказалось, что регионы, которые было принято считать ответственными за эмоции, физически перекрываются с областями, обеспечивающими высшие процессы вроде обдумывания списка покупок или споров о политике. Это разрушало популярную в 1960-е годы теорию, что мозг разделен на независимые отсеки, каждый из которых отвечает за строго определенный набор задач. Сегодня считается, что, хотя у разных областей мозга есть конкретная специализация, это разделение не абсолютно. Более того, одни и те же задачи нередко могут выполняться разными зонами мозга, а какие-то посторонние участки способны подключаться к “ведущим специалистам”, если того требуют специфические обстоятельства. Постепенно уверенность, что эмоции и мышление — суть два независимых процесса, стала уступать более сложному взгляду на вещи. Все больше и больше данных указывают, что эмоции — неотъемлемая, а в некоторых случаях даже определяющая часть мыслительного процесса. Например, именно эмоции во многом формируют такую немаловажную составляющую нашей личности, как мотивация. А она, в свою очередь, неразрывно связана с самоконтролем — способностью сдерживать свои сиюминутные желания ради высшей цели. Эмоции помогали нашим предкам принимать решения в условиях недостатка информации Эмоции — древнее приобретение. Именно они помогали нашим давним предкам, которые еще не обзавелись сложными системами анализа, принимать решения в условиях, когда информации катастрофически не хватает. Если вы — небольшая обезьянка, то ваша главная задача в жизни — успеть вырасти и оставить потомство до того, как первый встречный тигр сочтет вас отличным перекусом. Поэтому все решения нужно принимать быстро: возможности созвать совещание и устроить мозговой штурм на тему “Стоит ли съедать все ягоды с этого куста или лучше оставить часть на завтра?” у вас нет. Но помощь коллег и не требуется: как только вы заприметили аппетитные сладкие ягодки, вопросов, как поступать, нет: сорвать и тут же проглотить. Эмоции безошибочно подсказывают животным, что делать, задолго до того, как их медленное мышление придет к тому же заключению. Эмоциональная система быстрого реагирования помогала нам выживать миллионы лет именно потому, что она настроена на правильные — с точки зрения биологической целесообразности — решения. Еда — это хорошо, ее надо сразу употребить, и чем она слаще и жирнее, тем лучше. Секс — это очень хорошо, поэтому надо заниматься им чаще и с как можно большим числом партнеров (особенно если вы — самец). Тигр — это плохо, от него надо удирать, причем быстро, а не размышлять, смог бы он в других обстоятельствах стать деловым партнером. Отдых, когда за тобой никто не гонится, — это прекрасно, так что, если есть возможность побездельничать, следует именно так и поступить. Все логично и однозначно. Супермаркеты, фастфуд, наркотики, продажная любовь и компьютерные игры — изобретения недавние, и система эмоций еще не научилась правильно на них реагировать. Возможно, через пару миллионов лет у наших потомков разовьется способность испытывать моментальное отвращение при виде полок со сникерсами или убегать, завидев открытую страницу соцсетей, но пока мозг по умолчанию считает благом то, что мы обычно называем соблазнами. И эти заложенные в “железе” настройки здорово мешают нам проявлять силу воли. Но, к счастью, продвинутые млекопитающие, в том числе человек, обзавелись так называемой новой корой — “интеллектуальной” составляющей великого мозга. Благодаря ей мы думаем, разговариваем, воспринимаем себя как личность, творим, анализируем, считаем, планируем и изобретаем. И где-то там, в глубине мозга, на пересечении его новых и старых областей скрыта наша способность держать в узде порывы (с переменным успехом), подчиняя древние простые желания сложным современным целям. Эмоции порождаются внутри структуры под названием “лимбическая система” В отличном фильме Кристофера Нолана “Начало” (Inception) герои перемещаются по лимбу своей жертвы — в картине этим понятием обозначают самый глубокий уровень сна, “чистое под- сознание”. Благодаря картине Нолана непривычный термин вошел в обиход, и теперь его знают даже люди, от нейронаук весьма далекие. В реальном мозгу лимб действительно крайне важен — хотя к нолановскому “чистому подсознанию” не имеет ни малейшего отношения. В переводе с латыни limbus— граница, край чего-либо, и в случае мозга это как раз граница между новой корой и более древними структурами (если говорить более точно, то между новой корой и стволом мозга). По форме эта область напоминает кольцо с отростками, и в учебниках по анатомии она называется лимбической системой. Именно здесь “сидят” все наши эмоции — от гнева и ярости до радости и блаженства. Крысы-матери, которым намеренно повреждали лимбическую систему, полностью теряли интерес к своим детенышам, переставали кормить крысят, несмотря на их отчаянный писк, и вообще вели себя так, будто перед ними неживые объекты. Еще более впечатляющий эффект, чем разрушение лимбической системы, дает ее гиперстимуляция. Рис. 3.1. В вопросах силы воли критически важно взаимодействие между более древними зонами, которые отвечают за эмоции, — главным образом, лимбической системой и возникшей относительно недавно новой корой, ответственной за осознанное мышление. В 1954 году американские физиологи Джеймс Олдс и Питер Мильнер решили выяснить, что будет, если возбуждать определенные зоны мозга крыс электрическим током. Они напичкали крысиную голову электродами и включали их, если животное забегало в определенный угол клетки. В те годы тонкая анатомия мозга была изучена недостаточно, и исследователи, сами того не зная, попали электродами в самое “сердце” лимбической системы — знаменитый центр удовольствия**. К удивлению экспериментаторов, после пары ударов током крысы вместо того, чтобы избегать злополучного угла, стали упорно стремиться именно туда. Догадавшись, что стимуляция этой зоны приносит животным удовольствие, исследователи подсоединили провода от электродов к рычагу, чтобы крысы могли включать ток самостоятельно. Осознав возможности подброшенного экспериментаторами механизма, животные прекращали есть и пить и проводили сутки напролет, нажимая и нажимая на рычаг. Рекордсмены умудрялись делать это по 700 раз за час! Эмоции мгновенно меняют наше физическое состояние Опыты Олдса и Мильнера отлично демонстрируют, что эмоции могут до неузнаваемости изменять поведение. Более того, лимбическая система напрямую регулирует наше физическое состояние: ее сигналы (при посредничестве гипоталамуса) запускают целый комплекс реакций, которые расслабляют тело или, напротив, приводят его в состояние боевой готовности (в английском языке есть хорошее обозначение этого состояния — fight or flight, дословно “бей или беги”). В расслабленном состоянии организм готов ко всевозможным радостям: он увеличивает слюноотделение, усиливает перистальтику кишечника и секрецию пищеварительных соков, чтобы вкусно поесть, снижает давление и уменьшает вентиляцию легких, чтобы как следует отдохнуть, стимулирует эрекцию, чтобы с чувством заняться сексом. В состоянии тревоги функции, не связанные с дракой или бегством, безжалостно подавляются, и все ресурсы организма достаются мышцам, легким и кровеносной системе. Отдельная роль в активации состояния “бей или беги” принадлежит миндалевидному телу, или просто миндалине — небольшой зоне внутри височной доли (у правого и левого полушария свое миндалевидное тело). Миндалина может получать и анализировать информацию от органов чувств еще до того, как с новыми данными “разберется” кора больших полушарий. Иначе говоря, вы еще не осознали, что из кустов на вас выпрыгнул тигр, но уже бежите в противоположном направлении, удивляясь, как быстро, оказывается, умеете передвигаться. Чтобы запустить все эти сложные реакции и расслабить или, наоборот, взбодрить организм, гипоталамус спускает приказы в отделы нервной системы, которые непосредственно контролируют работу внутренних органов. Отдел, отвечающий за релаксацию и восстановление сил, называется парасимпатической нервной системой, а отдел, контролирующий состояние “бей или беги”, — симпатической. Даже из этого крайне упрощенного описания видно, как сильно лимбическая система может изменять работу организма и насколько недооценивали ее влияние сторонники теории о превосходстве “чистого разума” над низменными эмоциями. Как контролировать свое желание не заказывать пиццу на ужин, если во рту уже выделяется слюна, желудок призывно урчит, а по телу разливается приятное тепло? Как отказаться зайти к новой знакомой “на чашечку чая”, когда все тело уже предвкушает приятное продолжение? Разум, конечно, предупреждает, что весы скоро покажут что-то неприятное, а супруга будет очень недовольна, но, во-первых, его советы запаздывают, а во-вторых, они даже близко не вызывают такого сильного отклика. Лимбическая система могущественна и требовательна: ее приказы мы в буквальном смысле ощущаем физически, потому что их цель — ни много ни мало спасти нашу жизнь и протолкнуть наши гены дальше по цепочке поколений. Мы запрограммированы автоматически реагировать на важнейшие для выживания стимулы, и отменить эту программу невозможно. Лимбическая система неразрывно связана с нашей способностью к самоконтролю, и хотя кажется, что вследствие эволюционных причин именно она мешает нам быть волевыми и твердыми в своих намерениях, в действительности это сверхмощная махина, которую можно отлично использовать для укрепления силы воли. *Сейчас это кажется очевидным, но еще несколько десятилетий назад соображение, что мозг контролирует все функции организма, было всего лишь гипотезой. **На самом деле центров удовольствия несколько, но в популярной литературе привычно говорят об одном.