Реабилитация – это не только лечение, но и восстановление социальных связей

Спикер форума "Здоровье нации", президент Российского психологического общества, декан факультета психологии МГУ имени М.В.Ломоносова Юрий Зинченко рассказал в интервью проекту "Социальный навигатор" о том, как в России обстоят дела в сфере клинико-психологической реабилитации. — Какая роль сейчас отводится психологической реабилитации в российской системе здравоохранения? — В первую очередь, когда мы говорим о том, чем занимается психология в системе здравоохранения и как она может помочь, речь, конечно, идет о профилактике. Но в последние годы правительство уделяет большое внимание развитию именно реабилитационных программ. Существует ряд серьезных заболеваний, при которых процесс выздоровления происходит в течение долгого времени или не происходит вовсе, в результате чего человек не полностью восстанавливает свою трудоспособность и не достигает того уровня качества жизни, который был ранее. И здесь как раз на первый план выходит реабилитация как способ максимально быстро восстановить качество и уровень жизни, работоспособность и социальные связи человека. Это касается сердечно-сосудистых заболеваний, в первую очередь инсультов, при которых большая часть поражений приходится на отделы головного мозга, что сказывается на речевых функциях. И в этом случае задача врача — максимально быстро восстановить все показатели, касающиеся крови, работы головного мозга и так далее. А задача психолога — восстановить не только правильную фонетику, темп речи, все характеристики, которые делают нашу речь индивидуальной, но и высшую психическую функцию — то есть речь как то, с помощью чего мы думаем, с помощью чего реализуется функция воображения. И в этом плане психолог должен как можно раньше включаться в процесс реабилитации нарушенных функций. Онкологические заболевания — отдельная история. Сами онкологи говорят, что во многом успех лечения зависит от психологического состояния и статуса больного. Поэтому участие психолога позволяет при всей тяжести ситуации сохранить дух больного, мобилизовать его мотивационную сферу и направить все ресурсы в первую очередь на выздоровление. Реабилитация также требуется и при проблемах, связанных с курением, алкоголизмом, суицидом, особенно подростковым. Эти явления сейчас очень быстро молодеют, и в такой ситуации основная задача психолога — выстроить правильные взаимоотношения между ребенком и учителями, ребенком и родителями, определить, какие реабилитационные мероприятия нужно проводить. К сожалению, нередко ребенка вместо оказания помощи сперва ставят на учет в различных учреждениях, навешивают ярлыки "алкоголик" или "наркоман", которые сопровождают его по жизни, вводят дополнительный контроль. И все это, разумеется, вызывает сопротивление родителей, которые из-за стереотипов не могут довести детей до специалиста. И здесь основная задача психолога — понять, насколько глубоко укоренилась проблема, и, если изменения серьезны, убедить ребенка с родителями, что необходимо участие специалиста-нарколога или психиатра, чтобы помощь была оказана своевременно. Это тоже одна из задач реабилитации. — Существуют ли универсальные подходы в клинико-психологической реабилитации или каждый случай индивидуален? — Под каждое заболевание, под все крупные группы у нас существуют свои клинические рекомендации. Поэтому сколько больных, столько будет и подходов, по которым психолог должен выстраивать свою деятельность, все зависит от заболевания. При наркомании и табакокурении, скажем, на первое место выходит нейропсихологическая реабилитация. В других случаях восстанавливается патопсихологический блок — расстройства поведения, расстройства личности. Универсальный сюжет может быть только в том, что первоочередная задача психолога — выработать у пациента приверженность к выздоровлению. Кроме того, во многих случаях ведется работа с семьей. Например, при инсульте: одно дело, когда человек находится в клинике, и другое дело, когда его пребывание там заканчивается и он возвращается в семью. До этого он был главой семьи, успешным человеком, но тут устоявшаяся система социальных связей и ролей перестала работать — теперь всем нужно перестроить свой стиль жизни, свой ритм, необходимо выстраивание микроклимата в семье. Также при крупных детских клиниках существуют специальные психологические школы для родителей, родственников, в которых обучают, как себя вести, когда ребенок возвращается в семью после тяжелой болезни, позволяют привыкнуть к проявлениям этого заболевания, рассказывают, как вести себя в той или иной ситуации. — Кому и в каких объемах положены услуги психологической реабилитации? — В принципе все процедуры, которые я перечислил, предоставляются в рамках обязательного медицинского страхования. Реабилитационные программы, которые сопровождают острые сердечно-сосудистые заболевания, уже встроены в систему ОМС. То же относится к системе лечения онкологических больных, то есть эту помощь вы получаете в государственной клинике. Конечно, не во всех медицинских учреждениях она оказывается в таком комплексном и междисциплинарном формате. Во многом из-за того, что существует нехватка профессиональных кадров. Плюс сейчас в стране есть порядка двух тысяч организаций, которые готовы оказывать реабилитационную помощь разного уровня тем, кто страдает зависимостью от психоактивных веществ — алкоголя, наркотиков. Но эту сферу необходимо упорядочивать, потому что одного желания помочь мало, нужны еще определенные профессиональные навыки оказания помощи, которые есть не у всех сотрудников подобных организаций. Конечно, плохо иметь врача-психолога, который не сопереживает своему больному и делает все чисто формально. Но, с другой стороны, нельзя допускать к помощи непрофессионалов, у которых нет ничего кроме желания. И если эти организации, эти люди хотят помогать, им необходимо пройти через программы дополнительного образования, чтобы оказывать профессиональную, научно обоснованную помощь. — Вы упомянули, что правительство придает большое значение развитию реабилитационных программ. В чем это выражается? — У нас в стране уже третий год по указу министра здравоохранения в ряде субъектов России действует пилотная программа по развитию отделений реабилитации при ведущих клиниках по разным направлениям. Это и онкология, и сердечно-сосудистые, и детские заболевания, и травматология. И мы, психологи, уже второй год участвуем в этом проекте наряду с другими специалистами. Один из важнейших элементов этой программы заключается в том, что если в клинике создается реабилитационное отделение, то специалисты в нем обязательно будут работать единой бригадой. В бригаду будет входить врач, который непосредственно ведет этого больного, и кроме него, если речь идет, например, об инсульте, будут и врач ЛФК, и массажист, и логопед, и психолог. Такой междисциплинарный подход, который закрепляется в этом эксперименте, должен стать основой для развития реабилитации в системе здравоохранения и вообще в социальной сфере. При этом психолог в команде занимается не только больным. Как я уже говорил, мы должны также налаживать отношения с родственниками, близкими пациента и одновременно выстраивать эффективное взаимодействие между пациентом и врачом, а также внутри бригады. — Есть ли уже результаты этой программы? Может быть, проявились какие-то проблемы? — Первая и основная проблема — нехватка профессиональных кадров и в поликлиниках, и в клиниках, и в реабилитационных центрах. Поэтому сейчас сама пилотная программа предполагает переподготовку и повышение квалификации большого количества сотрудников. Это не только врачи, но и психологи, и логопеды — мы здесь готовим достаточно большой блок специалистов. Следующий момент — выстраивание отношений между пациентом и родственниками и одновременно внутри бригады. Опыт показал, что это нельзя сваливать на одного лечащего врача, иначе ему надо будет все бросить и заниматься только этим. А в целом проект потому и называется пилотным, что призван сформировать модели, на основании которых такая работа будет выстраиваться. Модели нужны для разных типов заболеваний, разных клиник. Дальше возникают этнические и конфессиональные особенности. Наличие таких особенностей тоже накладывает определенный отпечаток на саму программу реабилитации, потому что реабилитация — это не только лечение, но и восстановление социальных связей. — Применяются ли современные технологии в сфере клинико-психологической реабилитации? — Разумеется. Высокотехнологичная теперь не только медицинская, но и психологическая помощь. Для восстановления высших психических функций при реабилитации сейчас используются в том числе системы виртуальной реальности, способствующие восстановлению памяти, внимания, способности к передвижению в пространстве. Также есть приборы биологической обратной связи — это тоже достаточно мощные инструменты, способные восстанавливать двигательную сферу и высшие психические функции. Я уже не говорю о приборах регистрации движения глаз, окулометрии. Используется и современное программное обеспечение, и большое количество гаджетов. Часть программ также могут быть интегрированы в приложения, которые можно использовать как подспорье в реабилитационной программе. С другой стороны, у всех новых технологий есть одна особенность: они достаточно быстро входят в жизнь, становятся доступными, но так же быстро морально устаревают. Поэтому, когда мы говорим о высоких технологиях, нельзя забывать о том, что они в любом случае являются лишь помощниками. Все эти гаджеты, комнаты виртуальной реальности — это некое подспорье для специалиста, который занимается реабилитацией, но все равно взаимодействие между психологом и пациентом необходимо, потому что все это без него всего лишь дорогостоящие игрушки, хотя и достаточно эффективные.