Главный онкоцентр России: смертность от рака снизилась на 30%

Смертность от рака в главном учреждении Минздрава России по борьбе с онкологией —Национальном медицинском исследовательском радиологическом центре (ФГБУ «НМИРЦ») — снизилась на 30%. Об этом в интервью RT сообщил генеральный директор учреждения, академик РАН Андрей Каприн. Он оценил перспективы первого строящегося в стране ядерного центра, рассказал о разработанных методах лечения рака и о новых способах реабилитации. НМИРЦ сегодня объединяет три ведущие онкологические медорганизации страны. — Как изменилась заболеваемость раком в России? — Заболеваемость раком в нашей стране растёт, как и во всем мире. По данным Всемирной организации здравоохранения, человечество стоит на пороге эпидемии рака. Ежегодно почти у полумиллиона россиян обнаруживают это заболевание. — С чем это может быть связано? — Есть ряд причин, в том числе экологических, но на первом месте — старение населения. Рак — заболевание пожилых, хотя и у молодых оно встречается, но гораздо, в разы реже. — Увеличилась ли смертность? — Что касается этого показателя, который пугает всех, и настораживает нас, врачей, — в нашем центре в прошлом году она снизилась почти на 30%. Хотя мы берем на лечение самых тяжёлых больных со всей страны. Это значит, что новые препараты и методики борьбы с раком, которыми мы сейчас оснащены по программе модернизации и развития новых направлений в медицине, дают свои результаты. — Могли бы рассказать, какие конкретно технологии или способы лечения позволили снизить смертность в вашем центре на 30%? За счёт чего произошло снижение? — Это достигнуто за счет совокупных усилий коллективов трёх крупнейших онкологических институтов нашего центра (три года назад в ФГБУ НМИРЦ Минздрава России вошли МНИОИ им. П. А. Герцена, МРНЦ им. А. Ф. Цыба и НИИ урологии и интервенционной радиологии им. Н. А. Лопаткина. — RT). Благодаря развивающимся методам и способам лечения, инновационным подходам, высокого качества и своевременности оказания помощи, достаточности лекарственного обеспечения и другого. Мы являемся головным центром по лечению онкологии в стране, задача которого — не только выполнять, например, все принятые в мире стандарты лечения, но и разрабатывать новые протоколы, собственные подходы и технологии. — Не секрет, что многие наши «звёзды», богатые люди и чиновники ездят лечиться на Запад, избегая лечения в России... — Медицинский туризм — это отдельная история с большим количеством причин и следствий. Какое-то время — в основном в 90-е годы — мы действительно значительно отставали от западных онкоцентров, особенно в оснащении и комплексном обслуживании пациентов, в качестве ухода за ними. К тому же после долгих лет запретов (до 1991 года выезд за границу был ограничен. — RT) у наших соотечественников появилась возможность лечиться за рубежом, жить за рубежом, путешествовать — это были новые возможности и некие атрибуты престижа. Сегодня мы применяем те же стандарты в лечении, что и наши коллеги во всем мире, получаем достаточно нового оборудования и лекарств. У нас очень хорошие специалисты, ничуть не уступающие в умении и знаниях. Но, как говорится, нет пророка в своем Отечестве — привычка оглядываться во всем на «продвинутый» Запад ещё осталась. Кроме того, у зарубежных клиник хорошо работает целая отрасль по поиску и привлечению пациентов с использованием возможностей интернета и других современных информационных технологий, подкреплённая солидными рекламными бюджетами. Это огромный штат специально обученных людей, которые отслеживают звонки потенциальных пациентов, их активность в интернете. При этом нужно понимать, что на Западе все клиники, лечащие онкологию — коммерческие, но за иностранных пациентов перед своими страховыми компаниями они не отвечают. Важно отметить, что вести после операции таких больных всё равно приходится врачам на родине. Можно добавить, что в последнее время мы наблюдаем обратную картину — к нам зачастили гости из-за рубежа, которые хотят лечиться у нас. В основном это связано с тем, что после падения рубля такие операции в России стали гораздо выгоднее для пациента, чем на Западе. А в качестве работы наших специалистов сомнений нет. © Пресс-служба ФГБУ «НМИРЦ» Минздрава России — Вы сказали, что задача центра — в том числе разрабатывать собственные методы и технологии в лечении рака. Созданы ли новые методы исследования онкологии? Как это помогает в лечении рака? — Наверное, одним из самых многообещающих направлений в области лечения рака является ядерная медицина. Мы строим первый медицинский центр такого типа в Обнинске. Очень перспективные работы ведутся нашими учёными по анализу жизни раковых клеток. Не так давно учёные-онкологи пришли к выводу, что даже в одной опухоли могут развиваться сразу несколько видов рака. Лечение каждого больного становится все более индивидуализированным. Для разработки новых препаратов и методов уже недостаточно их испытывать на организмах животных. Поэтому был создан метод математического моделирования процессов в организме человека, пораженного онкологическим заболеванием, так называемый «человек на чипе». У нас очень большие ожидания в этой области. — Вы упомянули про ядерный центр в Обнинске. Недавно там начал работать протонный ускоритель для лечения раковых больных. Есть ли у него аналоги в мире? Какие виды онкологии лечат с его помощью ? — По ядерной медицине мы еще в начале пути. Для сравнения: в Японии таких центров 15, у нас эта программа только начинает реализовываться. Но сам протонный ускоритель в нашем центре — разработка уникальная, и потому что эта модель значительно превосходит зарубежные аналоги, и потому что впервые ускоритель смонтирован в медицинском учреждении исключительно для лечения больных. С помощью ускорителя происходит очень точное попадание радиационным пучком в опухоль. Сегодня нашими специалистами созданы программы облучения больных с опухолями головы, глаза — жизненно важных органов, которые требуют исключительной точности такого лечения. На комплексе протонной терапии ежедневно проводится пять-семь сеансов лечения. В ближайшем будущем комплекс начнут применять на других локализациях, планируется также лечить на нём детей. Отечественный комплекс протонной терапии «ПРОМЕТЕУС» © Пресс-служба ФГБУ «НМИРЦ» Минздрава России — А какова стоимость аппарата? — Около $15 млн — ниже, чем стоимость комплексов других мировых производителей. — Разработаны ли методы, препятствующие распространению болезни в организме? — Для борьбы с одним из самых агрессивных видов рака — меланомы кожи — в Московском научно-исследовательском онкологическом институте имени П.А. Герцена активно применяют метод поиска так называемого сторожевого лимфоузла. Суть его в том, чтобы обнаружить путь, по которым распространяются метастазы меланомы и вовремя его блокировать. Такие операции очень мало, где делают. В последние два года активно используется такой метод лечения онкологических заболеваний как брахитерапия (ввод источника облучения внутрь поражённого участка или органа. — RT) с использованием отечественных радиофармпрепаратов. Они делаются по нашему заказу в научно-исследовательских институтах Росатома. Благодаря этому удалось увеличить количество пролеченных больных и заметно снизить расходы на подобные операции. Не менее перспективный способ борьбы с раком, которым сейчас занимаются наши специалисты — таргетная терапия. Это прицельная доставка необходимого лекарства для уничтожения раковой клетки. Мы уже достигли определённых результатов на этом пути и нашли оригинальные и более эффективные молекулы, которые позволяют это делать. Работа комплекса протонной терапии "ПРОМЕТЕУС" © Пресс-служба ФГБУ «НМИРЦ» Минздрава России — Что за последнее время удалось создать в области оценки эффективности лечения? — Очень важные результаты получены в области генетики и молекулярной биологии. Наши ученые научились считать количество раковых клеток в крови во время лечения пациента, чем очень сильно помогают врачам оценить эффективность выбранного способа лечения. — Как меняется ситуация по лечению рака в регионах? — Благодаря программе модернизации, которую последовательно осуществляет Министерство здравоохранения, особенно в последние два—три года в областных онкоцентрах и диспансерах сильно изменилась техническая оснащённость и качество медицинских услуг. Мы это видим во время поездок по регионам, и чувствуем по тому потоку больных, которых к нам направляют местные онкологи. Раньше к нам приезжали с любыми проблемами по онкологии, лишь бы только в Москву! Сейчас в основном это только сложные, тяжёлые случаи, где нужны специфические возможности, которыми обладает научный центр. То есть, на местах уже справляются с большинством операций, которые ранее делали мы. — По вашему мнению, возможно ли реализовать идею о создании вакцины от рака? — Универсальную вакцину от рака, которая бы работала при всех видах опухолей, создать, к сожалению, нельзя. Потому, что разные виды злокачественных новообразований отличаются по своему строению и по белкам, которые входят в их состав и являются мишенями для вакцины. Но для отдельных опухолей вакцины разрабатываются и в ряде случаев уже применяются в клинических исследованиях и в практике. Это вакцины против меланомы, рака почки, предстательной железы, опухолей мозга и другие. Другое направление — это создание вакцин для профилактики развития рака. Так, доказано, что вакцина против вируса папилломы человека достоверно снижает риск развития рака шейки матки у женщин. — В каких случаях рак удаётся лечить наиболее успешно? — Нам известно, что обнаружение опухоли на первой и второй стадиях по большинству видов заболевания лечится с очень большой степенью эффективности — до 95% и выше. Весь вопрос в том, чтобы сделать это вовремя. Поэтому количество установленных заболеваний, пусть даже и с ростом, не должно нас пугать. В большей степени для нас важно, сколько времени человек может жить после операции, после лечения. Наша задача — если опухоль нельзя излечить полностью — перевести её в категорию хронических, с которыми люди могут жить, как с гипертонией или диабетом. Андрей Каприн © Пресс-служба ФГБУ «НМИРЦ» Минздрава России — После некоторых операций, например, при хирургическом лечении рака глотки, гортани, верхней части пищевода третьей—четвёртой стадии удаляется значительная часть этих органов, поэтому человек лишается возможности нормально есть, разговаривать, дышать. Как-то изменилась система реабилитации таких пациентов? — В отделении микрохирургии головы и шеи МНИОИ им. П.А.Герцена, в единственном онкоучреждении в России, освоен метод по использованию частей желудочно-кишечного тракта для восстановления глотки и верхних отделов пищеварительного тракта, для чего выполняется микрохирургическая аутотрансплантация фрагментов либо толстой кишки, либо-желудка, либо тонкой кишки. Это позволяет восстановить пациенту глотку и пищевод и снова нормально питаться через рот. Но оставалась проблема удалённой гортани — такой человек не может разговаривать. Для её решения в институте разработали методику транспищеводного шунтирования с установкой голосового протеза. Обычно эту методику используют для восстановления одной гортани, а здесь идёт сочетание с хирургической реконструкцией верхней части пищеварительного тракта. Такого опыта в России ни у кого, кроме института Герцена, нет. Уникальность его в том, что устанавливается такой же протез, как при удалении гортани, но голосообразование происходит с помощью пересаженного фрагмента толстой кишки. Эта методика позволяет восстановить нормальные функции и питания, и речи. И эти пациенты даже поют в хоре! Для освоения этих функций, конечно, пациенту необходимо много заниматься, поэтому в институте организована школа для таких больных , где уроки ведут специализированные логопеды, психологи и хирурги. Раз в полтора-два месяца их собирают, анализируют, как выполняется «домашнее задание», обучают новым приёмам, методикам по пользованию приспособлениями, которые разрабатываются для этих больных. Всего таких уникальных операций на сегодня выполнено более ста, и это самый большой опыт и в Европе. — Как центр передает свой опыт другим онкологическим лечебным учреждениям нашей страны? — Одна из наших главных функций как головного центра по лечению онкологии — чтобы у нас учились, чтобы наши разработки, технологии становились достоянием всей онкомедицины, и чтобы лечение рака было эффективным во всей стране. Мы ведём канцерегистр — собираем и анализируем данные со всех онкологических учреждений России. Кстати, наши зарубежные коллеги практически никогда не публикуют статистику ни по заболеваемости, ни тем более — по смертности. Это же невыгодно с точки зрения рекламы. Но крайне нужно и ценно для самой медицины и понимания того, как нужно отстраивать в целом систему онкологической помощи в государстве. Наши ведущие специалисты регулярно проводят семинары, лекции, конференции и мастер-классы в регионах, где оперируют самые сложные случаи, показывают новейшие разработки по лечению разных видов злокачественных заболеваний. И мы принимаем к себе в аспирантуру, на различные стажировки онкологов со всей страны и зарубежных молодых врачей — мы открыты для обмена знаниями.