Редактирование человечества: этично ли вмешиваться в геном
Всемирный день ДНК отмечается 25 апреля в знак признания научных достижений в этой области науки. «Вечерняя Москва» поговорила с экспертами о будущем генной инженерии и этической стороне вопроса в этой сфере.
В декабре 2019 года суд города Шэньчжэнь в Китае приговорил китайского ученого Хэ Цзянькуй к трем годам тюрьмы и огромному штрафу за незаконный эксперимент с рождением близнецов из генетически модифицированных эмбрионов. По данным следствия, в 2016 году генетик выбрал несколько супружеских пар с ВИЧ-инфицированными мужчинами и изменил ДНК эмбрионов, зачатых при помощи экстракорпорального оплодотворения (ЭКО), используя метод редактирования генов CRISPR-Сas9. На свет появились девочки Лула и Нана, которые, как предполагается, не восприимчивы к одному из самых страшных вирусов современности — вирусу иммунодефицита человека (ВИЧ). Но почему это вызвало негативную реакцию у общественности и сможет ли на самом деле помочь редактирование генома человеку с лечением тяжелых заболеваний и даже победить старение, «ВМ» выяснила у экспертов.
Починить то, что поломано
Заместитель директора научно-исследовательского института физико-химической биологии имени А. Н. Белозерского, доктор биологических наук Борис Фенюк говорит, что причины некоторых генетических заболеваний, хоть и далеко не всех, ученые знают.
— Если сначала ДНК прочитать и увидеть, что там есть мутация, приводящая к известной генетической болезни, то в некоторых случаях ее можно скорректировать методом генной инженерии, — говорит специалист. — И соответственно, тогда родится здоровый организм. Опасность тут заключается в том, что современные методы редактирования геномов не дают стопроцентной гарантии. Спасая человека от одной мутации, можно внести другую, причем в случайное место. То есть делать это надо аккуратно, все перепроверяя. Насколько мне известно, на мышах такие опыты ставят, пренебрегая случайными мутациями. Авось повезет и ничего плохого не будет. Мышка умрет — жалко, но что делать. С людьми так, естественно, нельзя. Здесь должны быть совершенно иные стандарты.
Говоря о генетических модификациях, некоторые представляют опыты из фильмов о супергероях. Из тех, где главные герои обретают невероятную силу, новые способности и, как бонус, перестают стареть. Однако ни сверхсилы, ни бессмертия, ни просто увеличения продолжительности жизни генная инженерия людям пока что обеспечить не может. Генетика долголетия, объясняет Борис Фенюк, пока во многом остается загадкой.
— Известно некоторое количество мутаций, которые приводят к сокращению продолжительности жизни, — поясняет эксперт. — Это тоже в некотором смысле генетические заболевания разной степени тяжести.
Например, есть известный белок аполипопротеин E. Он связан с переносом жиров кровью. Существует несколько его вариантов, и известно, что с одним из них люди живут подольше, а с другим поменьше, потому что с неудачным вариантом у человека больше сердечнососудистых проблем. А они, в свою очередь, — одна из основных причин смертности.
Если исправлять «плохой» вариант белка на «хороший», можно надеяться, что это продлит человеку жизнь. Но это увеличение заведомо сокращенного срока жизни до нормального. А вот сделать так, чтобы человек жил не 100 лет, а 200, сейчас никто не может и даже не знает как. Человек одно из самых долгоживущих млекопитающих. В процессе эволюции мы уже так хорошо научились жить долго, что ученым в ближайшее время увеличить максимальную продолжительность жизни еще больше вряд ли получится.
Фундаментальные исследования механизма старения, генетики старения с тем, чтобы понять, как оно происходит, по словам ученого, ведутся.
— Но пока основной концепцией генетики старения остается то, что это большое количество вредных мутаций, которые проявляются в позднем возрасте. На то, чтобы найти одно место, которое можно было бы поправить, чтобы человек жил дольше, наверное, надежды пока мало, — говорит Фенюк.
Моральная сторона
В процессе развития науки некоторые вопросы обостряются. В частности — насколько с медицинской и моральной точек зрения этично изменять ДНК человека.
— Мне кажется, этика здесь должна быть такая же, как с любыми другими медицинскими вмешательствами, — считает Борис Фенюк. — Надо взвесить риски и пользу, которую операция может принести. Сейчас генная терапия применяется, и вполне успешно, для помощи неизлечимо больным людям, для которых не подходят другие методы лечения. У пациентов забирают клетки, проводят генетические модификации, а затем возвращают в организм.
По словам доцента кафедры этики факультета гуманитарных и социальных наук РУДН имени Патриса Лумумбы Ольги Саввиной, говоря о том, насколько этично редактировать геном, мы решаем три важных вопроса.
— Во-первых, насколько это безопасно для человека и его семьи. С 2010-х годов изменения соматических клеток (это клетки тела и всех его органов. — «ВМ») считают оправданными, если они сулят излечение от серьезного недуга. Изменения при вмешательстве в соматические клетки человека не наследуются его детьми.
А вот если эксперименты проводят на стадии эмбрионального развития, то изменения могут перейти потомкам человека. Если что-то пойдет не так, то есть возникнут нетаргетированные (незапланированные) мутации, мы покалечим не одного пациента, а весь его род. Именно поэтому эксперимент Хэ Цзянкуя, о котором было объявлено в 2018 году, Дженнифер Даудна, одна из изобретателей метода CRISPRCas9, назвала чудовищным.
По словам Ольги, экспериментов такого рода очень боятся и общество в данном случае консолидировано: генетические модификации на эмбриональной стадии считают этически сомнительными с точки зрения благополучия человека и его семьи.
Первый принцип биоэтики — принцип автономии. Пациент должен быть информирован, и медики должны получить его согласие. В экспериментах с эмбрионами врачи лишены такой возможности и спросить могут только у родителей.
— Мы не можем узнать у эмбриона, хочет ли он быть вылеченным. С одной стороны, кажется, что при любых обстоятельствах лучше быть здоровым, чем больным. Но, например, Денис Ребриков, который запатентовал у нас в стране метод по генетической модификации гена, отвечающего за глухоту, в свое время испытывал трудности с поисками глухой пары, желающей родить слышащего ребенка. У них особое сообщество. Здоровый ребенок может столкнуться с проблемой — как общаться с собственной семьей. Он будет расти в непонятном для него обществе.
Возможно, с точки зрения душевного благополучия ему будет некомфортно жить в такой семье.
При этом, в случае ошибки ученых, он может испытывать и физические страдания.
Игры в Бога
Второй важный вопрос — насколько генетические модификации безопасны для общества в целом? Например, что будет, если бедные люди, и без того имеющие ограниченный доступ к медицине, не смогут отредактировать ДНК и стать здоровее, в отличие от богатых?
— В философии это называется скользким склоном. Когда мы вносим какую-то новую практику, мы не знаем, что случится с обществом через некоторое время, — говорит Саввина.
Следующий момент — религиозная этика и так называемые игры в Бога. Непонятно, насколько этично вмешиваться в геном человека с точки зрения соблюдения религиозных норм. Медицина уже и без того допускает, что в теле человека могут быть металлические конструкции, существует трансплантация органов. Сейчас это вопрос открытый, хотя в 1990-е годы генетические модификации совершенно точно считались делом небогоугодным.
Стоит отметить, что вопрос о моральной допустимости генетической модификации эмбрионов человека был поднят задолго до изобретения технологий редактирования генома.
Популярные в начале прошлого века евгенические идеи стремились к преображению общества, улучшению определенных параметров людей, многие из которых заложены генетически. Однако после окончания Второй мировой войны евгенические идеи запятнали себя связью с нацистской идеологией, жестокими экспериментами над людьми и насильственной эвтаназией. После открытия ДНК в 1957 году возможность влияния на геном не могла не вызывать ассоциации с евгеническими практиками недавних лет. Однако страх, что биотехнологии будут использованы во зло, со временем постепенно проходит.
Общественные представления о правильном и неправильном, безусловно, оказывают влияние на науку. Но, с другой стороны, изыскания ученых тоже меняют общество и взгляды на давно устоявшиеся вещи.
— Резонансные истории о генетических модификациях порождают общественную дискуссию, — подчеркивает Ольга Саввина. — С одной стороны, общество ужасается происходящему. С другой — появляются люди, которые говорят, что такие эксперименты допустимы. Обсуждаются моменты, когда они могут быть морально оправданными. И через несколько лет общество уже в большей степени готово их принять.
МНЕНИЕ
Ольга Шарапова, главный врач Клинической больницы им. В. В. Виноградова, заслуженный врач России:
— Вмешательство в геном человека представляет собой перспективную область исследований, которая может привести к значительным прорывам в области медицины и биологии. Возможность редактирования генов может открыть новые пути для борьбы со смертельными заболеваниями и вирусами.
Например, с помощью технологии CRISPR-Cas9 можно точно редактировать ДНК, что в будущем может помочь в борьбе с наследственными заболеваниями, такими как серповидноклеточная анемия, муковисцидоз и ВИЧ-инфек ция. Однако большинство исследований в этой области находятся на стадии испытаний и еще не были применены на практике.
Барьером становятся этические вопросы, которые существуют не только в России, но и во всем мире. Все еще неясно, насколько на самом деле безопасны «молекулярные ножницы», не появятся ли спустя время новые мутации в «отредактированном» организме — возможно, даже более страшные, чем заболевание, которое вылечили.
Редактирование ДНК человека вызывает много дискуссий. С одной стороны, изменение генов может помочь излечить генетические заболевания, предотвратить передачу наследственных болезней и тем самым улучшить качество жизни людей. С другой стороны, вмешательства такого рода естественный порядок вещей и могут привести к непредсказуемым последствиям.
Необходимо строго контролировать подобные исследования, чтобы избежать возможного злоупотребления данной технологией и сохранить ценность человеческой жизни. В настоящее время существуют этические комитеты и регулятивные органы, контролируют использование технологий редактирования генов. Хочу отметить, что любые манипуляции с генами должны проводиться с учетом безопасности и благополучия пациента и тщательным исследованием возможных рисков.
СПРАВКА
CRISPR (также известный как CRISPR-Cas9) — уникальный инструмент для редактирования генома. Позволяет генетикам и медицинским исследователям редактировать части генома путем удаления, добавления или изменения последовательных участков ДНК.
Более того, CRISPR быстрее, дешевле и точнее, чем все предыдущие известные методы редактирования ДНК, и имеет широкий спектр потенциальных применений. История CRISPR-Cas9 началась с работы научных групп по всему миру, исследовавших механизмы защиты бактерий от вирусов.
Было обнаружено, что бактерии способны «запоминать» вирусные последовательности и вырезать их при повторном заражении, используя специфический белок Cas9 как средство для «высечения» угрозы из своего генома. Ключевой момент в этом открытии сделали Эммануэль Шарпентье и Дженнифер Даудна, которым за это в 2020 году была присуждена Нобелевская премия по химии.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Елена Трикоз, кандидат юридических наук, доцент кафедры теории права и сравнительного правоведения Московского государственного института международных отношений МИД России; доцент Российского университета дружбы народов:
— Сегодня тревожный тренд в сфере репродукции человека — исследования возможностей модификации генома и первые попытки редактирования генетического кода пациентов с различными целями, вплоть до создания «дизайнерских детей».
Наиболее пристально следят за этим биоюристы и эксперты геномного права. Юридическая практика в геномной сфере наиболее заметно складывается по вопросам генного инжиниринга и оборота геномной информации.
Но именно в этой сфере происходит нормативное пересечение биоэтических стандартов и международного права в области прав человека. Во многих странах, включая Россию, постепенно формируется система актов саморегулирования медиков и ученых, административных регламентов и норм интеллектуальной собственности, уголовноправовых норм и судебной практики. На каждый эксперимент в области генной инженерии нужно собирать разрешения Этического комитета института. Необходимо иметь лицензию лаборатории на такую клиническую активность. Нужно получить информированное согласие пациента. Все строго регламентируется законами, протоколами и стандартами.
