В последние месяцы новости о коронавирусе не то чтобы исчезли, но словно превратились в белый шум где-то на заднем плане — из инфополя их выдавили сводки с Украины, новости о введении новых санкций и жесткие заявления официальных лиц в России и на Западе. Между тем вирус никуда не делся: им все так же ежедневно заражаются тысячи людей по всему миру, хотя ВОЗ заявляет, что в сентябре смертность от коронавируса опустилась до рекордно низких показателей за всю историю пандемии. «Лента.ру» разобралась, насколько опасны новые мутации коронавируса, на какие вопросы еще предстоит ответить ученым и не пришло ли время объявить об окончании пандемии.

Спокойная осень?

В предыдущие два года наступление осени сопровождалось резким скачком заболеваемости COVID-19. Чем холоднее становилось на улице, тем больше времени люди проводили в помещении — а значит, были более подвержены риску заразиться. Осенью дети в разных уголках планеты возвращались за школьные парты, и вместе с дневниками и учебниками приносили с собой и вирус, причем в холодное время года первичные признаки коронавируса было легко принять за сезонную простуду. Чем больше людей заражалось, тем быстрее вирус адаптировался под носителя, и возникали новые мутации и штаммы. В 2020 и 2021 годах сочетание этих факторов создавало «идеальный шторм», и осенние волны заболеваемости становились наиболее страшными и смертоносными.

Еще пару месяцев назад эпидемиологи и официальные лица выражали опасения, что подобный сценарий повторится и этой осенью, но в начале сентября прогнозы стали более оптимистичными.

На то есть несколько причин, но главная из них состоит в том, что самый распространенный сейчас штамм — омикрон — значительно менее опасен, чем первые вариации вируса, приводившие к высокой смертности среди заболевших, отметил профессор вирусологии британского университета Рединга Йен Джонс.

Заболевание новой разновидностью коронавируса переносится значительно легче, чем, например, ее предшественницей — дельтой.

За последние месяцы во многих странах вырос естественный иммунитет, который вырабатывается после перенесенного заболевания. Впрочем, он не так силен и не исключает повторного заражения, предупреждают вирусологи, поэтому и про прививки забывать не стоит. Для повышения эффективности существующие вакцины адаптируются под омикрон: в оборот уже поступили обновленные препараты Pfizer и Moderna; российские разработчики также подготовили новую версию «Спутника V».

Прошло полгода, и дельту вытеснил омикрон: у новой разновидности вируса, впервые обнаруженной в ЮАР, было 50 ранее не зафиксированных мутаций — ученые до сих пор не пришли к однозначному выводу, как такое вообще оказалось возможным. По мере распространения у омикрона возникло сразу несколько подвидов, и сейчас в мире доминируют BA.4 и BA.5 — эти вариации более заразны и устойчивы к вакцинам, но при этом реже вызывают тяжелое течение болезни.

В этот раз опасность та же: возникновение нового штамма, против которого естественный «постомикронный» иммунитет окажется бесполезен, а последние версии вакцин менее эффективны. В Европейском комиссии опасаются, что возможный скачок заболеваемости зимой и послабление карантинных ограничений могут «открыть двери» в Европу более заразным или более летальным разновидностям коронавируса.

Однако, по мнению Йена Джонса, для вирусов более характерна эволюция в сторону большей заразности. «Чем заразнее вирус, тем он менее смертелен: он поражает верхние дыхательные пути, откуда ему легче передаваться новым носителям, а не нижние, где инфекция может привести к развитию пневмонии», — объяснил вирусолог в комментарии «Ленте.ру». Если же новых мутаций коронавируса так и не возникнет, то к концу года число заражений стабилизируется или же вовсе предельно снизится, прогнозируют ученые.

Финишная прямая

Когда два с половиной года назад Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) объявила пандемию коронавируса, большинство стран оказались совершенно к этому не готовы. От новой болезни не было ни терапевтических препаратов, ни протоколов лечения, ни вакцин. Каждый оказался сам за себя: пока одним странам удалось наладить целые системы отслеживания новых случаев, в других не хватало ресурсов для тестирования даже больных с ярко выраженными симптомами.

Сейчас не только сам вирус стал менее опасен, но и медики значительно лучше подготовлены и оснащены для лечения тех больных, у которых заболевание проходит в более тяжелой форме. В связи с этим карантинные меры были значительно смягчены практически во всех странах, даже в прежде достаточно радикальных Австралии и Новой Зеландии.

Впрочем, такой подход вызывает все больше и больше вопросов: китайским властям удается избежать высокой смертности, но локдауны сильно бьют по экономике страны. Согласно некоторым прогнозам, в этом году ВВП КНР может упасть ниже трех процентов.

В остальном мире жизнь постепенно возвращается в привычное русло: на смену жестким карантинным ограничениям пришли точечные меры, страны вновь открыли свои границы, а ношение масок стало рекомендуемым, а не строго обязательным. Все это заставляет задуматься: а не пришло ли время объявить о завершении пандемии? Как поясняет Йен Джонс, пандемия предполагает распространение вируса по всему миру, то есть «пан-эпидемию», и технически она пока не закончилась. «Коронавирус никуда не исчезнет, но в какой-то момент заболеваемость снизится до такого уровня, что он будет считаться эндемичной сезонной инфекцией», — объяснил вирусолог.

В ВОЗ считают, что этот момент может наступить очень скоро. По подсчетам организации, в первую неделю сентября количество смертей от COVID-19 снизилось до рекордно низких показателей с марта 2020-го, когда была объявлена пандемия. По словам главы ВОЗ Тедроса Аданома Гебреисуса, мир максимально приблизился к окончанию пандемии — ее долгожданное завершение уже на горизонте. Но он тут же предупредил, что расслабляться пока рано — нужно сделать последний рывок.

А соблазн остановиться раньше положенного велик: за два с половиной года жизни с коронавирусом многие люди банально устали от вечных ограничений, рекомендаций врачей и сводок заболевших — и, как следствие, в какой-то момент просто игнорируют существование вируса и не соблюдают меры предосторожности. Растущую усталость населения от пандемии (англ. pandemic fatigue) фиксируют во всех регионах мира — где-то в большей, где-то в меньшей степени.

Между тем вирус пусть и стал менее опасным в результате многочисленных мутаций, но по-прежнему остается смертельным: от него умирает в несколько раз больше людей, чем от гриппа. Например, в США от гриппа ежегодно погибает от 12 до 50 тысяч человек; от коронавируса лишь в августе умерли почти 15 тысяч американцев.

Однако все меньше и меньше людей обращаются за ревакцинацией. Например, в Нидерландах от повторной прививки отказалась половина взрослого населения. В США за первой бустерной дозой обратились лишь 48 процентов вакцинированного населения, хотя активным ходом идет уже вторая ревакцинация — от омикрона. В Африке ситуация до сих пор плачевная: в ряде стран континента первичную вакцинацию прошли менее 20 процентов населения (а, например, в Демократической Республике Конго — всего 3 процента). При этом американские исследователи пришли к выводу, что спустя всего пять месяцев после ревакцинации эффективность препарата составляет всего 19 процентов.

Ученым также важно разобраться, откуда взялся коронавирус. Изначально среди ученых доминировала точка зрения, согласно которой пандемия возникла в результате межвидового перехода — то есть передачи от животного человеку, однако в последние месяцы все больше специалистов склоняются к мнению, что вирус мог «сбежать из пробирки»: в Ухане, где была зафиксирована вспышка заболевания, как раз расположена крупная лаборатория, где исследовались опасные патогены, в том числе из семейства коронавирусов. В сентябре авторитетный медицинский журнал The Lancet опубликовал доклад, в котором допустил, что утечка могла произойти и из американских лабораторий.

Кроме того, чиновникам и эпидемиологам предстоит провести серьезную работу над ошибками, чтобы лучше подготовиться к новой пандемии — по мнению ряда специалистов, человечество может столкнуться с ней гораздо раньше, чем хотелось бы. Шесть из десяти инфекционных заболеваний, которым подвержен человек, изначально животного происхождения. Как считают ученые, глобальное потепление может привести к распространению среди животных тысяч новых вирусов, и в следующие 50 лет один из них вполне может передаться от животного человеку и стремительно расползтись по всему миру. Так что не исключено, что с маской и локдауном мы прощаемся ненадолго.