«В груди у меня пробита дыра»

В России растет число случаев коронавируса, каждые сутки их становится на тысячу больше, кто-то уже покинул больницы — таких людей почти 600, кто-то только ждет подтверждения диагноза, страдая от сильнейшего воспаления легких. «Лента.ру» собрала рассказы и дневники людей, которые прямо сейчас борются с коронавирусом, и тех, кого еще затронула пандемия. В своих рассказах они подробно описывают симптомы, действия врачей и побочные эффекты эпидемии.

«С дикой болью вырвали трубку из груди»

Елена Веселая, Москва:

Итак, некоторые подробности о моем вирусном приключении. Кто знает — может, какие-то вещи станут понятнее и помогут кому-то в будущем.

Лет 15 назад в ЦКБ умерла от двусторонней пневмонии молодая женщина, жена молодого олигарха. Все возмущались — полы паркетные, врачи анкетные. Но теперь-то я знаю, что это за болезнь. И каково это — отхаркивать красно-коричневые куски сухой губки...

А если это все сопровождается туманными и непонятными сведениями про новый вирус, от которого не знаешь куда бежать и чего бояться...

Пока я гуляла по прекрасному солнечному Маастрихту (город в Нидерландах — прим. «Ленты.ру»), мои друзья иронизировали по поводу скупки гречки и туалетной бумаги. Про пижамки и приятности посещений знакомых в карантине. А я уже летела в Москву ночным самолетом из Дюссельдорфа. Ошибка номер один: нельзя пренебрегать ни возможностью, ни опасностью. Девушка, коллеги которой стали очень скоро единственными спутницами моей жизни на долгое время, больше смотрела в телефон, чем на прилетевших. Хотите померить температуру? Не хотим, радостно заржали мы. Мы хотели домой. Да и не бывает у меня температуры никогда! Ошибка номер два: ни врачи, ни государство не объяснили, в чем, собственно, суть принимаемых мер. В какой-то момент я решила померить температуру и вызвать скорую.

Главное, что нужно знать об этом вирусе: сам по себе он не является отдельной болезнью. Он — катализатор иммунных процессов, в результате которых слабое место выгорает, в основном поражая легкие. Он может напасть на вас, а может пройти мимо. Поэтому подсчет выживших, контактировавших или заболевших не совсем правилен.

Короче, я вызвала скорую. Теперь понимаю, что это как раз люди из «Склифа», с которыми общаюсь последний месяц.

Ошибка номер три: взяв мазок, врачи ничего не говорят. Человек предполагает, что раз ему не звонят, значит, все в порядке. Ну и я так решила. Только вот стала засыпать. Утром глаза открыла, кота покормила — и спать. Есть не хочу, работа идет медленно... Пришла милая женщина-врач, и я впервые услышала слово «сатурация» — насыщаемость крови кислородом. «Вызывайте скорую!» — сказала врач. И я отказалась (ошибка четыре) — котик, работа, неохота двигаться... Вместо этого вызвала врача из поликлиники — он рекомендовал купить стрепсилс. Я решила, что болезнь простая. И осталась дома. Лучше поспать. Только сейчас понимаю уровень собственной дикости.

Подруга слышит мой угасающий голос и твердит: вызывай скорую. А я как Леонид Андреев: «Погасим наши фонарики и погрузимся во тьму». Короче, утром вызвала. И вот тут-то оказалась главным носителем «короны», пациентом «Склифа» номер один.

© Lenta.ru

Там все различия между людьми заканчиваются в приемном покое. Брать с собой ничего не надо — все равно отнимут. В реанимации тебя вытряхивают голым в кровать, нет ни мужчин, ни женщин, ни детей. И это уже совсем другая история. Есть русские мужчины — особый тип, спокойные, уверенные, попу чужую подотрут, кровь возьмут так, что во сне не заметишь. С терпением, двужильностью, спокойствием... Теряются только перед гламурными кисами, которые собирают их вокруг себя и лежат, закатив глазки, принимая подачу судна как спа-процедуру. А вот медсестры — порезче, попроще, зато слова находят и для кис тоже.

Короче, первая ночь. Конечно, мне что-то дали, и я уснула. Проснулась от шепота в ухо — ну что, веселенькая, будем выздоравливать? Отчетливо помню отсутствие физического тела — два глаза на квадратной латунной тарелке. Помню броуновское движение людей в масках и белых робах, которые все время что-то делают. Среди ночи показалось, что через потолок лезет белый дым. Спрашивала потом — ничего подобного. Утром пришел обход — очень модный. Ангелы смерти с красной точкой рта. Потом они уже никогда не были такими красивыми. Маски менялись, стали больше похожи на консервные банки. Но людей за масками и очками научилась узнавать. Трое перчаток, дикое количество дезинфекции... движения, доведенные до автоматизма. Лишь во вторую ночь я услышала похабный голос, матерившийся по поводу больных. Больше его не было. Только нейтральность, только работа, только команда. (...)

На вторую ночь я попросила меня убить. Надо сказать, картинки очень яркие перед глазами, стихов вспомнила уйму. Представила себе аукцион своих украшений и книг в пользу хорошего фонда. Танюшкин голос шепнул: да ты что, надо жить!

Для удобства персонал пишет свои имена фломастером на спине. Иначе они все одинаковы. Меня не перестает удивлять постоянная занятость — они работают каждую минуту.

Самым страшным словом становится санация — когда в дыру в груди лезут зондом и чистят мокроту. Можно описаться от облегчения.

Тело потихоньку возвращается. Кормят через зонд, сам процесс не доставляет никаких ощущений, ни приятных, ни неприятных. Ну мы там не академики Сахаровы все лежим.

Ужас от того, что больше не скажешь слова никогда, накрывает гораздо больше. Вчера с дикой болью вырвали трубку из груди, и я произнесла несколько слов. Пока они выходят вместе с кровью и хрипом, как у фыркающей лошади. Но я надеюсь научиться говорить снова.

© Lenta.ru

«Кашель невыносимый бил меня наотмашь»

Ольга, Москва:

14 марта 2020, сб. Как оказалось, мой последний рабочий день. Прощаюсь с коллегами, ухожу на выходные.

15 марта 2020, вс. Днем температура с 36,6 поднялась до 37,4. Я приняла аспирин, не помогло. Температура медленно повышалась, к 23:00 — 38,8, через полчаса — уже 39. Кашель невыносимый бил меня наотмашь просто. Около полуночи вызываю скорую. Взяли мазки, измерили температуру, давление, послушали. Сказали, сильный бронхит.

16 марта 2020, пн. Кроме меня утром четверо из восьми коллег не выходят на работу. У всех скачет высокая температура, кашель, свинцовая голова.

Мне дышать временами уже просто невозможно. Днем пришла участковый врач. Все повторилось. Открыла больничный, назначила антибиотик, сказала наболтать фервекс и подтвердила диагноз — бронхит.

17 марта 2020, вт. Температуру удалось наконец сбить до 36,8. И такой она держалась до вечера четверга.

20 марта 2020, пт. Сегодня я должна была идти к врачу в поликлинику, не смогла. С утра температура 39,1. В ужасе вызываю другого доктора. Та послушала, сказала продолжать лечение. «У вас бронхит, хотя хрипов я не слышу». Кашель сухой. Все четверо сослуживцев выходят на работу. А я уже нет. Как теперь понятно, это было временное улучшение. С субботы все они опять с температурой, кашлем, слабостью остаются дома.

21 марта 2020, сб. На работу выходит один человек из всего коллектива. Но у меня температура — 36,6. Странно, потому что кашель усилился на фоне общей слабости и градом льющегося пота.

24 марта 2020, вт. Делать нечего, иду в поликлинику, как оговорено. С кашлем прохожу в инфекционный вход. Просидела около полутора часов. Доктор отругал, что сама пришла, надо было вызвать на дом. Но самочувствие относительно терпимое. Температура 37,4, слабые хрипы в легких. Поменял мне курс лечения. Назначил рентген, анализы крови и мочи. Сейчас все по талонам, которых нет. И все — в разных местах. А пять минут назад вроде сказал сидеть дома. Не понимаю.

25 марта 2020, ср. Обливаясь потом, иду сдавать кровь в другую поликлинику. Слабость усилилась. Приступообразный кашель. Отстояла очередь, сдала. Дома все время сплю. Ни делать что-то, ни есть не могу. Днем отправилась в свою поликлинику на рентген. Мочу сдавать поздно.

26 марта 2020, чт. Снова в поликлинику — сдавать мочу с утра. Заодно жду результатов рентгеноскопии. Похоже, снимки не получились. В результативной части — совсем чуть-чуть текста и ***** [хренова] туча вопросительных знаков. Еле дошла до дома. Состояние — дрянь. Не успела раздеться — звонок из поликлиники: «Вам нужно подойти к врачу, заключение рентгенолога не совсем ясно». Отвечаю, что у меня уже нет никаких сил, приду завтра.

27 марта 2020, пт. Утром опять сильный пот, кашель. В полдень отправилась к врачу. Хрипы с двух сторон. Врач мне выписывает талон на компьютерную томографию грудной клетки. Боже мой, уже третья поликлиника, на этот раз в 18:20 надо быть на Войковской!

Дома из-за кашля не могу уснуть. Разбитая, мокрая еду на КТ. Короче, после томографии меня и срубило. Сил нет настолько, что села в коридоре, сползла, практически лежу на скамье, чтобы немного прийти в себя. Видя мое состояние, доктор разрешает подождать около часа, и расшифровка будет готова. Я согласилась, чтобы не тащиться в субботу еще раз. Кашель забивал, я почти не переставая дохаю.

© Lenta.ru

Минут через 30 он вышел, задал мне несколько вопросов и поздравил меня с двусторонней пневмонией. Пригласил меня пройти к терапевту на осмотр.

Из кабинета меня домой уже не отпустили. Спросили, где я работаю. Вызвали скорую и отправили к черту на рога — ГКБ имени Демихова (бывшую ГКБ №68) на Волжской. Повторяю: с двусторонней пневмонией.

21:00. Привозят меня в приемный покой. Народу — тьма. Все такие же, как я. Скорые одна за другой доставляют людей пачками. Все кашляют. После 23:00 у меня берут опять мазки, кровь. Забирают диск с результатом КТ. В больничную палату я попадаю только в 1:30 ночи. Вместе с женщиной 68 лет.

Конечно, медики работают, как проклятые, но не соблюдают очередность в приемной, из-за этого нам долго приходится там торчать. И никто не верит, что может быть заражен коронавирусом. Все «просто простудились». Из-за этого две трети народа без масок — не верят в них.

28 марта 2020, сб. Звонит мне коллега. Говорит, сегодня домой отправили последнего оставшегося в офисе. Мол, приехала полиция по адресу, который я оставила накануне, и все опечатали до 6 апреля. Странно, с двусторонним воспалением легких разве закрывают офис, где ты работала?

31 марта 2020, вт. Я на нервах, но пришедшие результаты отрицательные! Слава богу! У соседки моей, говорят, еще не готов. Она все время надрывно кашляет, по телефону едва может пару слов сказать — и все. Температура скачет, как сумасшедшая. И все мы постоянно спим. В глотку ничего не лезет. За полторы недели я похудела на восемь килограммов. Вечером у всех четверых в палате вновь берут мазки.

1 апреля 2020, ср.

Плюс виза «Ознакомлена», которая подразумевает согласие со штрафными санкциями до 1000 рублей или тюремным сроком до трех лет, если от меня кто-то заразится и умрет, так как нахожусь я в зоне риска, и в палате у меня был контакт с больным COVID-19.

2 апреля 2020, чт. Утром мне сообщают, что у меня положительный мазок на коронавирус.

Опять куча бумаг. После обеда скорая увозит меня в Коммунарку. Здесь при поступлении снова берут мазки, сдаю четыре пробирки крови, еще раз делают КТ для сравнения. Кладут в палату на двоих, но я здесь одна.

Условия просто шикарные. У каждой койки тумбочка, приемник на нем. Кондиционер в потолке огромный. Над головой гнезда для различных аппаратов, чтоб при необходимости подключить. На веревочке висит пульт вызова медсестры. Напротив на стене телевизор, аппарат для дезинфекции воздуха типа ультрафиолета. Из палаты выхожу только в душ с туалетом. На каждую палату они индивидуальные. Никуда больше перемещаться нельзя. Еда вся герметически упакована, каждый прибор тоже — отдельно ложка, вилка, нож.

Все очень стерильно и строго. Это хорошо. Если бы не состояние: слабость, голова болит, кашель, хоть и не постоянный, но приступами. Много мокроты отходит. Устала плеваться. Но говорят, это хорошо. Я им верю. Ничего другого мне не остается.

© Lenta.ru

«COVID-19 гораздо ближе, чем вам кажется»

Врач Александр Меликов, Москва:

Друзья! У меня подтвердился COVID-19.

Вот уже больше десяти дней я веду интенсивную борьбу с этой премерзопакостной хворью. И как врач, и как пациент позволю высказать свое мнение и предостеречь вас от этой дряни.

Скажу сразу: инфекция действительно гадкая... Появляется внезапно и меняет все на то, что было ДО, и то, что будет ПОСЛЕ.

COVID-19 гораздо ближе, чем вам кажется. Он подошел уже вплотную к каждому из вас, он скребется зубцами своей короны в вашу входную дверь... Карантинные меры, которые принимаются сейчас, — это не свалившиеся на голову выходные, это не праздник, а повод заняться профилактикой и, возможно, не подхватить эту инфекцию.

Врачи всех специальностей работают в авральном режиме. Московским правительством и департаментом здравоохранения проводится колоссальная работа по перепрофилированию стационаров, к чему уже подключены даже федеральные медицинские учреждения.

Стационары уже переполнены, врачи работают на износ... И падают... Как упал я. Падают сильнее меня, как множество моих коллег, находящихся сейчас в больницах с двухсторонней пневмонией на кислородной поддержке.

Прошу вас, проявите благоразумие и не выходите лишний раз из дома! COVID-19 обладает высоченной контагиозностью.

«Врач принес лекарство от СПИДа»

Депутат Любовь Никитина, Москва:

Как это происходит?

Моя дочь почувствовала себя плохо. Как при обычном ОРВИ. Температура 37,0, но очень паршивое самочувствие.

На другой день с утра позвонила врачу. 37,5, самочувствие отвратительное. Врач велел вызвать скорую помощь. Скорая помощь покапризничала, но приехала. Один врач без средств защиты. Взял тест. Это было в субботу 28 марта. Сказал, что через 72 часа, если что, вам позвонят и приедут. Прошло 72 часа — и никто ничего. Прошло еще несколько дней, снова в субботу, через семь дней, ей позвонили и сообщили о положительном тесте. Ау, медики!

Сообщили, что скорая будет в течение суток (!). На другой день явилась врач скорой в химзащите и взяла анализы у всех членов семьи. Их фотографировали, инструктировали, стращали и заполняли всякие бумаги два часа. Дочь чувствовала себя хорошо. Остальные члены семьи — тоже. Теперь к ней каждый день ходит врач, который принес ей лекарство от СПИДа. Никто его пить, конечно, не собирается.

Приехал сын дочери, мой внук, с молодой женой — студенткой медицинского института. Привезли продукты, поставили под дверь и забрали собаку, которую дочь вывела к лифту и оставила там с мешком приданого, предварительно обработав собаку и все остальное мирамистином и чем-то еще. Молодожены забрали собаку, дома долго мыли ее под краном с дезинфекцией в перчатках и масках, а затем дружно завалились спать, все трое.

© Lenta.ru

Теперь семья дочери будет ждать следующих тестов. Потом еще. Потом будут сидеть дома еще сколько-то, пока их не выпустят на свободу. Вся семья чувствует себя нормально. Что ж, надо так надо. Очень всех прошу, соблюдайте осторожность и все требования. Это единственная надежда, что все закончится быстро, и мы вернемся к нормальной жизни.

«Я слышу чаще всего: "Меня уволят, если я..."»

Виктория Большакова, Зеленоградск Калининградской области:

В нашем региональном здравоохранении нет системы, никогда не было и, видимо, не будет. Карантин и самоизоляция — это с экранов все красиво, и нас уверяют, что все это для нашей безопасности, но нет.

Ровно пять дней подряд — с понедельника по пятницу — я вынуждена ездить по медицинским учреждениям в период строгого карантина. При этом я имею иммунодефицит и нахожусь на химиотерапии, но вынуждена посещать многочисленные больницы и поликлиники для того, чтобы оформить инвалидность. Передвигаюсь с большим и трудом, и со мной вынуждены ездить мои родители 77 и 61 года, как и я, находящиеся в группе риска. И это не моя прихоть — подвергать себя и своих пожилых родителей опасности, это вынужденная необходимость для того, чтобы пройти в срочном порядке врачей для МСЭК (медико-социальной экспертизы — прим. «Ленты.ру»), так как единственный мой доход на двоих с сыном — это пенсия по инвалидности, которой сейчас нет, как нет и других льгот и лекарственного обеспечения.

Пока я лежала в больнице в Москве, срок переосвидетельствования прошел, и инвалидность кончилась. И на все мои вопросы, как мне быть в такой ситуации, заместитель главного врача по вопросам МСЭК советовала пройти врачей в обычном порядке первичного оформления. Надо ли говорить, что с моим диагнозом это узкие профильные специалисты, и посетить их даже без карантина за один месяц не получится, а в условиях карантина, когда нет плановых приемов нигде, это просто невозможно.

Понимая, что мне надо на что-то жить и получать препараты, я хожу из кабинета в кабинет, заглядываю в глаза и умоляю принять меня и дать заключения. Я вижу усталые лица, нервные и запуганные, их обложили правилами и регламентами. Меня отправляют из кабинета в кабинет, и всем я вынуждена рассказывать одно и то же и просить, просить, просить. Кто-то под страхом увольнения оформляет прием, и я получила уже так два заключения у областных специалистов, кто-то просто делает то, что может, перешивая мне катетер без оформления в стационар или отдавая мне чужие препараты в долг, а кто-то снова отправляет дальше.

Знаете, что я слышу чаще всего? «Меня уволят, если я...» Хочется продолжить: если я, работая в медицине, останусь человеком... Врачам и медперсоналу и без того очень тяжело работать стало, но с введением бессмысленных мер карантина там, где в первую очередь нужна помощь и взаимодействие, им стало невозможно оставаться людьми, которые когда-то давали клятву Гиппократа.

© Lenta.ru

Я устала от бессистемности нашего здравоохранения, от того, чтобы сделать МРТ и получить официальное заключение ревматолога, нужно посетить пять раз разные медицинские учреждения, не считая сроков ожидания от месяца до трех. Мне хочется услышать от властей, для кого все эти меры карантина? Почему у нас люди, которые должны получать медицинское сопровождение, получают невроз и слезы непонимания? Неужели нельзя придумать механизмы взаимодействия с тяжелыми больными? Неужели нужно из года в год подтверждать неизлечимое заболевание? И неужели нужно приостанавливать лекарствообеспечение в период карантина?

«Три дня спал на четвереньках, чтобы как-то дышать»

Алексей Торгашев, Москва

Я лежу с пневмонией в 70-й. («Корону» не диагностировали, если что.) Когда меня привезли в прошлый понедельник, уже практически не мог ходить из-за одышки и вообще прощался с этим лучшим из миров. Три дня спал на четвереньках — оказалось, это самая оптимальная поза, чтобы как-то дышать. Кажется, я один из самых тяжелых здесь был. Врачи молодцы, привели в чувство.

Это была преамбула. А теперь амбула. С пятницы сюда везут больных по нарастающей. Одну ночь персонал практически не спал — в очереди стояли 50 скорых. И я думал, что уже больше так не будет. Я ошибся. Сейчас здесь лежат в столовой, в холлах, начали класть в коридоры. Отделение кардиологии вообще-то, но весь корпус отдали под пневмонию. Еще когда везли, врачи скорой мне сказали, что всех с пневмониями без диагностированной «короны» везут в Москве в три больницы, одна из них — вот эта. Я не знаю, кто так распланировал в депздраве, и мне интересно, как будет дальше. Жаль этих прекрасных врачей и сестер (здесь только женщины), жаль пациентов. Ведь все только начинается.