Войти в почту

«У нас есть и готовые хирурги, и крутая молодёжь». Дмитрий Хубезов — подробно о развитии трансплантологии в Рязани

— Центру уже больше полугода. Сколько операций сделано за это время и каково состояние пациентов? — Мы пересадили четыре почки. Три — молодым женщинам (до 30 лет), состояние у них хорошее: мы уже отключили их от диализа, почки функционируют очень хорошо. Ещё один пациент был в крайне тяжёлом состоянии, речь фактически шла о жизни и смерти. С его состоянием есть нюансы, но в целом оно стабильное, почка функционирует и можно сказать, что пересадка успешна. Просто у первых трёх и операция, и реабилитация прошли идеально, а здесь нам пришлось повозиться с выхаживанием. — Почку освоили. Есть планы на другие органы? — Конечно. Следующей планируем сделать пересадку печени. Поскольку в области пока нет отделения кардиохирургии, где оперируют на открытом сердце, печень — наша вершина на сегодняшний день. Также мы можем делать пересадку поджелудочной железы вместе с почкой — это довольно востребованный вид трансплантологии, он требуется пациентам с тяжёлым сахарным диабетом. — Это отдалённая перспектива? — Трансплантация печени опасна: даже при идеальной хирургии и реанимации возможно отторжение органа, и в таком случае требуется повторная пересадка и аппаратное обеспечение, альбуминовый диализ. Поэтому нужно оборудование. Аппараты очень дорогие, расходные материалы для них тоже. У нас они есть. Так что к пересадке печени мы готовы полностью, первая операция — просто вопрос времени. — Насколько она востребована? — Пока в листе ожидания около десяти человек, но он постоянно пополняется, потому что пациентов с тяжелыми циррозами очень много. К сожалению, без пересадки все погибают. При этом всё чаще циррозы возникают не у алкоголиков, как все привыкли, а у абсолютно нормальных людей, и не только в связи с гепатитом С — просто первичный билиарный цирроз. С почкой проще: человек может довольно долго жить на гемодиализе. В преддиализном состоянии и уже на диализе в Рязанской области 250-300 человек. — И сколько пересадок в год будет выполнять центр? — На этот год у нас госзадание — десять пересадок почки и две пересадки печени. — Вы сказали, что проводить операции на открытом сердце в Рязанской области негде. Есть ли у региона планы исправить ситуацию? — Да, они уже озвучены и министром здравоохранения [Андреем Прилуцким], и губернатором [Николаем Любимовым], но здесь мы пока в начале пути. Наладить трансплантацию — это не просто взять почку трупа и пересадить живому человеку. Здесь всё взаимосвязано. Конечно, хирургия должна быть не просто хорошей, а идеальной: если при обычной операции небольшие погрешности техники (скажем, не очень точный шовчик) прощаются, то здесь любой, даже самый незначительный нюанс может закончиться фатально. Но и очень хорошо пришитый орган ничего не значит без налаженной реанимационной службы. Идеальной должна быть и лабораторная диагностика: нужно быстро определить генетическую сочетаемость донора и реципиента, а через день рассчитать концентрацию препарата, который подавляет иммунитет реципиента (чтобы не было отторжения органа). И самое главное — должна работать служба донорства, без неё развивать трансплантологию невозможно. Органы одного трупа могут спасти до семи человек: две почки, два лёгких, сердце и печень, которую можно разделить и пересадить двум людям — грудничку и подростку. Да, существуют родственные пересадки, это направление развивают азиатские страны, но здесь есть риск для донора. В Америке и Западной Европе делают акцент на трупную трансплантацию. — Получается, служба трансплантологии в регионе пока в стадии развития? — Да. Её невозможно создать в рамках одной больницы, на неё должно работать всё здравоохранение области. Мы планируем сертифицировать несколько центров донорства — в Скопине, Сасове, Касимове. Это значит, что мы сможем забирать донорские органы и там. — Но сами операции будут проводиться только в ОКБ? — Да. В принципе, в будущем нет ничего невозможного, но пока другие клиники не готовы ни технически, ни аппаратно. Да и необходимости в этом нет: область у нас компактная, покупать два комплекта дорогого оборудования, чтобы в разных местах делать по две пересадки печени в год, бессмысленно. — К какому сроку служба должна заработать на полную мощность? — До конца апреля, когда сертифицируем эти центры. Хотя время ещё потребуется. Понимаете, никто ещё не успевал сделать за полгода столько, сколько сделали мы. А лицензия на трансплантологию, поверьте, одна из самых сложных в получении. — И за счёт чего удалось получить её так быстро? — Энтузиазм врачей и, конечно, помощь руководства. Как говорит главный трансплантолог России Сергей Владимирович Готье, если руководитель региона хочет развить эту службу, она будет; если он не заинтересован — никогда. Пересадка — это самая сложная операция, это самая сложная реанимация, и в регионах, где есть и где нет службы трансплантации, уровень медицины в целом принципиально разный. Когда мы озвучили свои планы, никто не поверил, даже наши коллеги. Говорили, что это нереально для нашей области, хотя от таких слов только сильнее хотелось это сделать. А вот власти поддерживали нас с первого дня, и за это хочется выразить благодарность. — Сколько хирургов работает в центре? — Почками пока занимается один человек, но этого достаточно. На печень готовим двоих. — Как вы отбирали их? — Трансплантология — хирургия молодых. Осваивать эти технологии нужно в 30-40 лет. Подрастающее поколение готовим вместе с медицинским университетом. Мы отобрали на четвёртом курсе наиболее одарённых ребят с точки зрения мануального навыка. Успех операции на 99% зависит от быстрой и до миллиметра точной работы рук. Некоторые хирурги даже называют себя ремесленниками, хотя это, конечно, преувеличение. Подготовить программу для этих студентов помогло подразделение Гарвардского университета. Курс на 30% теоретический, остальное — тренинг. Практические занятия проходят в университете на мини-пигах и в нашей кадаверной операционной на трупах, за счёт этого формируется навык работы и с живым материалом, и с человеческим телом. Конечно, операции идут под руководством опытных хирургов, но 90% делают сами студенты. На свинках они уже выполняют пересадку почки, причём с лапроскопическим забором, делали пересадку печени и пересадку лица, то есть рыла. Последняя операция — совсем уникальная, на людях их сделано всего несколько в мире. Сложность в том, что сначала при помощи УЗИ нужно найти питающие сосуды, аккуратно всё это снять и потом, прежде чем пришить, под микроскопом сшить эти сосуды, чтобы кровоснабжение удалённого сегмента сохранилось. Так что у нас есть и уже готовые хирурги, и очень крутое подрастающее поколение. Сейчас ребят пятеро, но их много и не должно быть, это реально штучный товар. Это ребята не для районов, а для топовых клиник, для нас. Мы активно учим их английскому языку — на специальных курсах, как на Мальте или Кипре, где английский ставят буквально за две-три недели. Ребята занимаются три раза в неделю и сейчас уже практически свободно говорят. Язык нужен, так как планируются зарубежные стажировки. Мы просчитали для них все ступени, чтобы они вернулись сюда до 30 лет уже топовыми врачами. — Не боитесь, что они уедут в Москву или уйдут в частные клиники? — Конечно, боимся — в них вложено столько труда. Но эти ребята — энтузиасты, не гонятся за какими-то деньгами или положением, а хотят именно иметь доступ к хирургии. Они понимают, что у нас его получат, а в Москве долго будут на вторых-третьих ролях. Я практически уверен, что они останутся. Также Дмитрий Хубезов рассказал о сотрудничестве ОКБ с ведущими мировыми клиниками, покупке нового оборудования, изменении имиджа больницы в глазах рязанцев. Об этом и многом другом читайте в продолжении интервью. Антон Насонов

«У нас есть и готовые хирурги, и крутая молодёжь». Дмитрий Хубезов — подробно о развитии трансплантологии в Рязани
© 62info.ru